Сегодня начинается 73-й Берлинский международный кинофестиваль, в программах которого широко представлены фильмы, созданные в Украине или посвященные ей. Параллельно наши кинематографисты принимают активное участие в индустральной секции: от павильона на European Film Market и презентации на Berlinale Co-Production Market до питчинга проектов от ОМКФ и ряда панельных дискуссий. Все эти мероприятия организованы с одной целью – найти возможности для работы киноиндустрии в Украине во время войны.
Собственно этой работе по всестороннему поиску финансировання был посвящен наш с Анной Мачух разговор, какую бы тему мы ни затронули: хоть подготовку к Берлинале, хоть помощь украинским кинопрофессионалам в трудоустройстве, хоть партнерство с Netflix или ратификацию конвенции Совета Европы по копродукции. А началось это интервью с исполнительным директором Украинской киноакадемии и гендиректором Одесского международного кинофестиваля с итогов 2022 года, которые киноакадемия подводила с помощью опроса украинских киноспециалистов.
– На самом деле это уже второй опрос, – говорит Анна. – Первый мы проводили еще в мае по запросу партнеров: Европейской и Польской киноакадемий, которые нам очень помогали. Мы с ними наладили логистику, доставку касок, бронежилетов, техники для коллег-кинематографистов, снимавших войну или ушедших на фронт. На тот момент было важно понять, в каком состоянии находится индустрия именно с точки зрения людей: что нужно, чем можно помочь. Кроме того, много женщин-кинопрофессионалов уехали за границу – нужно было понять, какая помощь необходима и как с ними контактировать. Тогда мы не афишировали результаты исследования, а передали их партнерам, помогавшим украинским кинематографистам за границей.
Второй опрос мы решили провести в декабре – чтобы увидеть, как изменилось состояние индустрии (опять-таки с точки зрения кинопрофессионалов) и чем можно помогать дальше. Но честно говоря, выбрали не самое удобное время: буквально после объявления начали отключать свет, поэтому нам ответило немного меньше людей (в первом исследовании приняли участие более 600 респондентов, а на этот раз – 400). Впрочем, мы все равно увидели определенные тенденции и изменения, произошедшие в течение этих восьми месяцев войны. Большинство респондентов (288 человек) ответили, что находятся в Украине и, конечно, есть большая необходимость в трудоустройстве: 75% сообщили, что им необходима такая помощь. Киноакадемия не может трудоустроить, но мы можем привлекать больше партнеров, больше грантовых средств, чтобы кинопрофессионалы могли продолжить работу именно в этой сфере.
Многим пришлось заниматься другой деятельностью, чтобы каким-то образом выживать. Мы также увидели увеличение количества ушедших в ВСУ кинопрофессионалов, многие подключились к волонтерской деятельности. Все эти данные будут переданы (и уже частично переданы) партнерам, с которыми мы сотрудничаем.
– Кто участвовал в опросе: вы рассылали его по базе киноакадемии? Хочу понять, на какое количество людей из индустрии можно экстраполировать полученные данные.
– В первую очередь это было распространено среди членов киноакадемии, их у нас сейчас 513 человек. Конечно, не все смогли быстро ответить: кто-то был на фронте, кто-то – без связи. Кроме того, опрос публиковался на фейсбук-страницах киноакадемии и Одесского международного фестиваля, был распространен по базе Dzyga MDB. Ответить должны были несколько тысяч кинопрофессионалов, но в итоге есть 400 человек – то есть более или менее релевантно.
– Вы передаете данные о необходимости трудоустройства западным партнерам. Как именно они помогают, если это не проектная поддержка?
– Наши зарубежные партнеры, кинопроизводители и разные профильные объединения и организации должны понимать, сколько украинских кинопрофессионалов находятся за границей, конкретно в их стране – и, соответственно, если у них есть возможность открывать вакансии, принимать наших специалистов к себе на работу. Для наших партнеров это своеобразная база данных с информацией, где находятся украинцы, как с ними связаться и подтвердить их статус: что они действительно кинопрофессионалы и работали в Украине. Декабрьский опрос показывает, что довольно большой процент наших коллег за границей смог трудоустроиться в Польше, Чехии, других странах и работает по специальности.
– 39% опрошенных ответили, что работают по специальности, но редко, нерегулярно, а 26% вообще без работы, и это не изменится, пока производство практически стоит. Есть ли у Украинской киноакадемии стратегия, видение, которое можно предложить индустрии, когда государство не может быть источником финансирования кино? Возможно, тот самый независимый фонд как альтернатива господдержки…
– О таком фонде многие говорят, и многие в этом направлении работают, но понятно, что все зависит от наших западных, прежде всего европейских коллег. Этой темой мы больше занимаемся командой Одесского кинофестиваля: весь 2022 год ОМКФ вывозил украинских кинематографистов с проектами на стадиях девелопмента и work in progress на разные рынки, поднимая вопрос, каким образом эти фильмы можно продолжать снимать. И продолжать так, чтобы они остались украинскими.
– Правильно ли я понимаю, что субъектность проектов – едва ли не главная проблема, потому что европейцы готовы предоставлять деньги, но на своих условиях?
– Да, это как раз главная проблема, и мы ее начали поднимать еще в июне во время кинофестиваля в Карловых Варах. У нас была дискуссия с участием Симоны Бауманн, управляющего директора German Films, которая активно двигает этот вопрос в Европе. А во время Таллиннского кинофестиваля в ноябре мы провели первую, уже точечную дискуссию, сосредоточенную на финансировании именно украинского кино: действительно, деньги готовы давать в основном на постпродакшен, и в то же время, конечно, есть вопросы с правами. Поэтому этим направлением сейчас занимаются многие фонды, этим занимается Госкино, Украина стала частью EFADs (The European Film Agency Directors) – объединения европейских кинофондов. Во время Берлинале мы проведем углубленную дискуссию о финансировании украинского кино, и, надеюсь, этот вопрос будет решаться несколько быстрее. Насколько я знаю, сейчас сдвинулось создание такого фонда для постпродакшена, но для нас важно обеспечить именно съемки.
Также на форуме по софинансированию в рамках Tallinn Black Nights Film Festival при поддержке ОМКФ были представлены четыре украинских проекта на стадии work in progress
Это первое направление, которым мы занимались в течение 2022 года. И второе, полностью зависящее от Госкино и Минкульта, – это ратификация конвенции Совета Европы по кинематографической копродукции. Если Украина ратифицирует ее, для получения права на копродукцию будет достаточно 5% национального финансирования (сейчас 10%). Глобально это небольшая помощь, но все же немного упростит процесс для украинских продюсеров.
– А в чем проблема с ратификацией? Это долгие бюрократические процедуры или есть какие-то внутренние разногласия?
– Насколько я знаю, бюрократические процедуры: конвенция была готова к ратификации в феврале 2022-го, но началась полномасштабная война, и, как мы понимаем, верхушке власти было не до конвенций. Сейчас этим вопросом занимаются, и, надеюсь, в ближайшее время ратификация все же состоится (Украина подписала конвенцию 25 ноября 2021 года, продолжается процесс подготовки проекта закона «О ратификации Конвенции Совета Европы о совместном кинематографическом производстве (пересмотренной)»). – MBR).
Третье направление, которым мы занимаемся и как киноакадемия, и как Одесский кинофестиваль, – это поиск международных партнеров для конкретных проектов. Поскольку система была построена таким образом, что большинство кинематографистов ориентировались именно на государственные средства, многим сейчас нужно налаживать международную копродукцию. Это непросто, у нас не так много продюсеров умеют с этим работать – в основном документалисты и те, кто снимал фестивальные ленты. Именно такие выезды на международные фестивали и рынки дают возможность познакомиться, расширить базу контактов, найти сопродюсеров и показать: несмотря на войну и экономический кризис, у нас есть хорошие проекты, с которыми можно сотрудничать, которые можно создавать вместе с Украиной. На это же было нацелено и наше партнерство с Netflix – дать возможность сценаристам и продюсерам создать сценарии проектов и презентовать их международной аудитории, потенциальным партнерам.
– Выбранные жюри 48 сценариев должны были быть написаны до 20 декабря 2022 года: успели ли их сдать?
– Благодаря Netflix мы смогли отсрочить сдачу, ведь никто не ожидал таких проблем со светом (сроки были установлены до начала обстрелов энергетической инфраструктуры Украины россиянами. – MBR). К сожалению, в условиях отсутствия электроэнергии писать сценарий достаточно сложно, поэтому сдачу отсрочили до конца января, а некоторые из находящихся на фронте сценаристов будут сдавать в течение нескольких месяцев. Мы к этому очень лояльно относимся: главное, чтобы сценарии были написаны.
– Известна ли вам дальнейшая судьба этих проектов – возможно, кто-то уже нашел партнеров для производства?
– Знаю, что много проектов нашли партнеров в Европе – продюсеров, с которыми они смогут продолжить поиск финансирования на производство. Некоторые проекты уже участвовали в питчингах международных кинофестивалей. То есть работа идет, и я очень верю, что многие из этих сценариев будут реализованы.
– А получит ли продолжение сотрудничество с Netflix?
– Сейчас мы находимся в переговорах, анализируем проделанную работу и планируем следующий год. Как будем сотрудничать, я пока не объявляю, но продолжение точно будет – это подтвердил и Алекс Лонг (директор Netflix по вопросам общественной политики и перспективных территорий в регионе Европы, Ближнего Востока и Африки. – MBR) во время дискуссии на форуме в Давосе, модерированной Александром Ткаченко. Netflix и дальше планирует поддерживать украинских кинематографистов. Для них это важно так же, как и для нас, и в итоге опыт получился достаточно положительным.
– Очень хочется, чтобы это сотрудничество переросло из поддержки наших сценаристов в полноценное создание проектов для Netflix в Украине.
– Мы сотрудничаем именно в контексте поддержки индустрии, а какие у Netflix планы на Украину в целом, думаю, время покажет.
– Весь 2022-й индустрия оперировала проектами, созданными до полномасштабной войны, а деньги на производство новых сейчас найти сложно. Не грозит ли нам уже в следующем году ситуация, когда просто не с чем будет участвовать в международных кинофестивалях и других индустриальных мероприятиях?
– На самом деле такой риск есть, вы правы: в течение года преимущественно происходило завершение ранее снимавшихся проектов. Но знаю, что в 2022-м в Украине состоялись съемки минимум нескольких игровых фильмов: это и «Сірі бджоли», и «Уроки толерантності» Аркадия Непиталюка, и «Область Героїв» – полуигровая, полудокументальная лента, новый для нас формат реставрации событий. Конечно, у документального кино сейчас абсолютно понятный период, когда его будет гораздо больше, чем игрового, потому что это отражение наших реалий с первых дней полномасштабной войны. Но с точки зрения рисков для представленности на кинофестивалях все будет усложняться, поскольку игровых фильмов будет очень мало. Мы будем представлены преимущественно документальным кино, если не найдем возможность завершить фильмы, начатые в 2021 году, и если не возобновим съемки игрового кино. Это довольно сложно не только с точки зрения финансирования: сегодня в Украине более или менее спокойно, а завтра – ракетные обстрелы, поэтому даже планировать съемки проблематично. Нам очень нужна победа, чтобы можно было выстраивать какую-то стратегию развития киноиндустрии: пока мы не понимаем, где и как можем снимать, говорить о стратегии невозможно.
– Горизонта планирования нет как такового.
– Горизонт планирования у всех нас, как и бытовой, максимально на несколько месяцев, с поправкой на то, что может быть (улыбается). Помните, летом всем рекомендовали готовиться к холодной зиме и закупать обогреватели? А оказалось, что нужны газовые баллоны, так как никто не планировал, что у нас не будет электричества.
– Я слышала, что иностранцы опасаются сотрудничать с украинцами, находящимися в Украине, потому что мы, извините за прямоту, в любой момент можем умереть.
– В одном из интервью Владимир Яценко также говорил об этом: как можно подписывать контракты о сотрудничестве, когда продюсер, или режиссер, или продюсер и режиссер находятся на фронте и неизвестно, будет ли с кем сотрудничать завтра? Потому я и говорю, что полноценно планировать стратегию восстановления нашей киноиндустрии можно будет только после победы Украины. Пока это стратегия выживания, поиска партнеров, поиска денег, адаптация индустрии к международному формату и надежда на скорейшую победу – то есть помощь ВСУ всеми силами.
– Поговорим об этой помощи. В начале полномасштабного вторжения вы передавали тем, кто служит, снаряжение, бронежилеты и т. д. Позже были инициативы вроде показов европейского кино, деньги с которых перечислялись на ВСУ. Это были переводы на армию в целом или конкретно подразделениям, где воюют именно люди из индустрии?
– С показов европейского кино перечисляли в целом на ВСУ, а лично, не в рамках работы киноакадемии и фестиваля, мы, конечно, помогаем подразделениям, где служат наши коллеги, друзья – это отдельная история. Что касается инициатив помощи, то в декабре мы инициировали мини-гранты для пострадавших от войны. Многим пришлось сменить место жительства, кто-то потерял кормильцев, потерял работу: почти 70 человек получили по 10 тыс. грн – небольшая помощь, но в наше время это возможность людям хоть какое-то время продержаться.
Еще в марте киноакадемия вместе с группой общественных организаций и Госкино инициировали благотворительные показы CinemAid по миру: собранные на них деньги сначала перечислялись в фонд «Повернись живим», но затем стало довольно сложно работать с международными партнерами, переводя деньги именно на ВСУ.
– Потому что не хотят давать на армию и оружие, а хотят, условно, на детей?
– Да. Потому эти средства уже перечислялись на поддержку и восстановление киноиндустрии – на специальный фонд, созданный Госкино. Посмотрим, как будет дальше, мы продолжаем сотрудничать, наши европейские партнеры очень помогают, пересылают все, что можно: сейчас, например, очень востребованы power-станции для работы офисов кинопроизводителей.
– По данным опроса, больше всего специалистов (из тех, что выехали) находятся в Германии. Есть ли у вас ответ, почему кинематографисты выбирают именно эту страну? Там лучшие условия для людей из креативных индустрий?
– Здесь могут быть только мои собственные размышления, поскольку мы не спрашивали, почему Германия. Я видела, что эта страна продолжает предоставлять социальные выплаты находящимся там украинцам, есть бесплатные программы для изучения языка, помощь с проживанием. От находящихся в Германии коллег знаю, что там проще найти работу именно по специальности: есть много резиденций, совместные проекты, куда можно устроиться. Все же индустрия там больше развита, чем в соседних с нами странах.
– Можем ли мы говорить об угрозе оттока специалистов? Или вы видите, что люди возвращаются или хотя бы ждут момента, чтобы вернуться?
– Я лично считаю, что такая угроза достаточно высока, поскольку многие все же найдут себя за границей, многие там останутся. Конечно, кинопрофессионалы отвечают, что после победы планируют вернуться, но все зависит от сроков: все же полномасштабная война длится почти год, и некоторые наши коллеги все это время не были в Украине. Возвращение также зависит от состояния киноиндустрии: если в первые годы после победы она не заработает полноценно, то возможностей для профессиональной деятельности у многих просто не будет.
– Об оттоке какого масштаба может идти речь?
– Дай бог, чтобы не больше 10–20%. И прогноз касается не только кино: это общая для всех украинских индустрий угроза послевоенного времени. Как восстанавливаться без лучших кадров? А мы понимаем, что отток – это самые профессиональные кадры, владеющие языками и быстро адаптирующиеся к международному опыту.
– Украина – в центре программы показов Берлинале этого года. А какие мероприятия готовятся в индустриальной секции?
– Одесский международный кинофестиваль проводит питчинг 12 украинских проектов и уже упомянутую панельную дискуссию; параллельно будет работать стенд, курируемый Госкино, к организации которого приобщены и FILM.UA Group, и крупнейшие киноассоциации, и отдельные кинопроизводители; готовятся мероприятия нескольких институций. То есть украинская киноиндустрия в этом году в рамках рынка представлена достаточно широко, но количество украинских профессионалов, присутствующих на Берлинале, к сожалению, будет меньше. В доковидные годы (с 2020-го рынок в таком формате не проводился, это первое крупное постпандемическое событие) количество представителей украинской киноиндустрии достигало 200, а в этом году, думаю, будет 60–70 представителей.
– Предоставляет ли EFM какие-то скидки, бесплатные аккредитации украинцам?
– Нашей делегации предоставлены бесплатно аккредитации и возможность проводить мероприятия, то есть кинорынок в этом плане очень лоялен. По украинскому направлению у них работает отдельный человек, чтобы все организовать и представить киноиндустрию Украины максимально эффективно. Кроме того, независимо от организованных нами и другими киноинституциями мероприятий украинские проекты примут участие в других секциях EFM: продакшен ForeFilms представит свою деятельность на Berlinale Co-Production Market, куда отобрано только пять компаний со всего мира; будет шесть представителей на Berlinale Talents, то есть фактически во всех профессиональных программах Берлинале в этом году есть украинцы.
– Расскажите подробнее о питчинге, организованном ОМКФ. Это была ваша инициатива или, наоборот, исходила от Берлинале?
– Те времена, когда инициативы исходили от кинофестивалей, закончились: чтобы организовать что-то за границей, нужно это инициировать и обеспечить финансово. Приходится искать грантовую помощь, чтобы покрыть логистические расходы – с организацией делегации нас поддерживают USAID (программа «Конкурентоспособная экономика Украины») и Goethe-Institut. Как уже отмечалось, в течение 2022 года Украина представила много проектов на стадии work in progress, но очень важно продолжать снимать кино, и для этого нужно заниматься проектами на стадии сценариев. Поэтому мы предложили Берлинале провести такой питчинг. EFM работает с разным контентом, поэтому у нас будет представлено 12 проектов, среди которых игровые, документальные и сериальные. Некоторые – финалисты нашей грантовой программы с Netflix.
– По каким критериям эти 12 проектов отбирали?
– Была собрана селекционная комиссия из представителей Одесского кинофестиваля, Берлинале и Goethe-Institut. Мы получили практически сотню заявок, и комиссии было довольно сложно работать, так как она была готова отобрать почти 40 проектов, но договоренность с Берлинале была именно о 12. То есть сценарии достаточно сильные, и это дает веру в будущее украинской киноиндустрии.
– Ви планируете физически привезти команды из Украины, чтобы они вживую презентовали свои проекты?
– Да, я в принципе всегда за то, чтобы проекты презентовали сами создатели, как минимум продюсеры, а в идеале – продюсер и режиссер. Пока что у нас так и складывается.
Во второй части разговора – о борьбе с «хорошими русскими» и белорусской дилемме, сложном вопросе дистрибуци международного контента в Украине, а также о больших планах по проведению ОМКФ и церемонии кинопремии «Золота Дзиґа» в этом году.
