Вы же понимаете: если для директора фестиваля актуальной анимации LINOLEUM Анастасии Верлинской вопрос о его проведении не стоял даже в 2022-м – несмотря на первый год полномасштабной войны и полное отсутствие бюджета, то что могло помешать ей провести фестиваль в этом году? Правильно, ничто. Тем более что в этом году несокрушимый LINOLEUM празднует десятилетний юбилей. Поздравить юбиляра все желающие смогут с 4 по 8 октября на территории UNIT.City, а мы накануне открытия LINOLEUM поговорили с Анастасией о сложностях организации фестиваля, его программе и состоянии украинской анимации в целом.
– Анастасия, в этом году фестиваль вернулся в офлайн…
– На самом деле в прошлом году мы тоже частично были офлайн. А в этом году решили полностью делать фестиваль вживую. Единственное мое опасение – тревоги, потому что из-за них придется отменять или переносить мероприятия. А у нас ограниченное количество дней, ограниченные возможности бронирования локаций…
– Но вы ведь как-то предусмотрели вопросы безопасности, укрытий?
– В UNIT.City есть классное укрытие, но мы не можем там что-то проводить в будни, поскольку это большой IT-парк, где люди работают. Соответственно, они в случае тревоги тоже переходят в укрытие и продолжают работать. И если мы будем параллельно делать там показы и лекции, немного им будем мешать. Такой вариант возможен в выходные, но не в будни. Поэтому нам придется ждать отмены тревоги и возобновлять показ или лекцию. Или просто отменять его.
– Какие еще есть трудности в организации фестиваля во время войны?
– В первую очередь – отсутствие финансирования. В прошлом году мы получили грант от British Council на дополнительный проект I`M FINE!, и это позволило частично закрыть расходы фестиваля. А в этом году получили подтверждение о финансировании от USAID и Goethe-Institut за три недели до начала фестиваля. Но большая часть работы делалась до какого-либо подтверждения, потому что за месяц фестиваль никто не сделает. Соответственно, очень многое делалось безвозмездно, и я держала в голове, что вообще, возможно, никаких грантов не будет и придется делать фестиваль своими силами. Это, наверное, самая большая сложность.
Вторая сложность – то, что большая часть моей команды уехала за границу еще в прошлом году и пока не может вернуться. Поэтому был поиск новых людей в команду фестиваля: я всех нашла, но для меня это было немного травматично, потому что я не люблю менять людей в своем кругу. Ну и третье – просто какие-то бесконечные челленджи по любым поводам в совершенно разные моменты – необязательно связанные с фестивалем, но все до кучи и сразу. Онлайн делать легче, потому что не нужна локация, техническое сопровождение необходимо в минимальном количестве. А еще я сейчас живу во Львове, а фестиваль будет проходить в Киеве, то есть мне нужно было приехать на локацию, посмотреть, пройтись от а до я – где что стоит, кто где будет, как мы все это организовываем. Плюс это пять дней, а не один. И даже если мы сейчас успешно запустимся, все равно эти тревоги у меня в голове... Но не было еще такого, чтобы следующий фестиваль был легче предыдущего: пандемия, война, потом еще что-то будет...
– Что вас мотивирует заниматься фестивалем, если он каждый год становится сложнее?
– Очень хороший вопрос. Я не уверена, что меня что-то в этой жизни еще мотивирует: кажется, я иногда просто что-то делаю на автомате. Но минимальная мотивация, конечно, есть: это успехи украинских аниматоров на международных площадках. Сейчас основная моя мотивация – чтобы украинская анимация получила ту связь с международным сообществом, которой не было раньше. Потому что у россиян эта связь есть, и она сильнее нашей. И это меня мотивирует сделать так, чтобы в сфере анимации об Украине все-таки знали. Конечно, все уже знают «Мавку», но этого очень мало, учитывая количество талантливых людей в Украине. Поэтому сейчас моя главная мотивация – то, что украинской анимации как никогда нужна поддержка на международном уровне. Поэтому, пока есть этот адреналин, силы и более-менее сознание, делаю.
– В этом году фестивалю 10 лет – как вспоминается этот путь?
– Когда LINOLEUM начинался, у меня не было ни опыта организации фестивалей, ни уверенности, что я способна сделать фестиваль. У меня были очень ограниченные знания об анимации, и украинской в том числе. Я 10 лет назад и я теперь – два совершенно разных человека, и все это благодаря фестивалю. Я очень благодарна ему за то, что он воспитал во мне какие-то сильные стороны характера. Мне кажется, я уже вообще ни о чем не переживаю. Хотя за последние два года, кажется, уже не осталось того, чем нас можно было бы удивить. Я очень рада, что этот юбилейный фестиваль состоится, потому что каждый год я хотела уволиться и каждый год оставалась. А теперь LINOLEUM стал представлять украинскую анимацию за границей, и это, пожалуй, наше самое большое достижение за эти 10 лет. О нас уже знают, мы можем ездить, показывать, договариваться о чем-то.
– Юбилей фестиваля будет отражен в программе или она составлялась без учета этого?
– Да, честно говоря, без учета. Причин праздновать не так уж много, поэтому я не зацикливалась на том, чтобы как-то специально говорить, что нам 10 лет. Заморачиваться с какими-то празднованиями, суперконкурсами в отсутствие финансирования не вижу смысла. Разве что торт на открытии разрежем.
– Как составлялась программа? У вас сразу была концепция или она появлялась по мере поступления заявок?
– У нас всегда первой идет концепция – где-то в декабре-январе мы уже фактически имеем тему для следующего года в зависимости от того, что происходит вокруг. Это должно быть ко времени, что-то актуальное и важное. Мы командой набрасываем абстрактные темы, а затем приходим к какой-то одной фразе или слову, так или иначе демонстрирующему, что происходит. В этом году пришло в голову английское Once upon a time, с которого начинается большинство сказок. В украинском это «жили-были», но оно как-то не очень звучало, поэтому мы остановились на «Життя-буття».
Этой темой мы хотели проиллюстрировать то, что нас спасало весь прошлый год, – юмор: мемы, байки, реальные истории – о Змеином, о цыганах, которые на тракторе стащили танк, – все это момент наконец писать собственную историю, а не ситуация, когда историю за нас пишут соседи. И хотелось сделать более лайтовую версию фестиваля, потому что в прошлом году было мрачновато. Нам даже писали: «У меня и так депрессия, а вы своими показами еще хуже сделали». И в этом году мы решили отбирать фильмы, где минимум депрессий, убийств и т. д., пытались брать фильмы, даже о чем-то сложном говорящие с какой-то надеждой. Мы пытались запрограммировать фестиваль так, чтобы не было перебора в сторону чернухи. Есть программы с черным юмором, и мы старались обходить слишком депрессивные фильмы или те, в которых пытаются высказать какое-то сложное мнение, даже если они принимали участие во всех возможных фестивалях.
– Заявок от украинских аниматоров в этом году было больше?
– Больше, но это были в основном студенческие работы или совершенно независимые, когда люди работали над фильмами не за государственный счет.
– Разумеется, украинцы сейчас все снимают о войне…
– Да у нас фактически весь конкурс – фильмы о войне. Не все они чернушные, некоторые очень с надеждой, но война там, конечно, есть, мы от этого никуда не денемся.
– В жюри фестиваля подавляющее большинство иностранцев. У них не было сомнений в приезде в Украину?
– Ну, они и не приедут – физически на фестивале присутствует только один член жюри из-за границы. А согласились двое – один в результате не сможет по состоянию здоровья. Конечно, они опасаются: им в новостях показывают, что у нас здесь обстрелы с утра до вечера, поэтому не все понимают, что приехать можно – не факт, что не услышишь сирену или не увидишь шахед, но если вовремя пойдешь в укрытие, все будет хорошо. Те, у кого есть дети, сказали, что пока не готовы ехать.
– А что будет вне конкурса?
– У нас будет отдельный образовательный блок – лекций 15 в целом. Будем говорить об инновациях в анимации, об успешных украинских кейсах: про «Мавку», «Пса Патрона», «Університет Чупарського», YoYo, будем говорить о финансировании анимационного контента, пригласим спикеров из иностранных фондов, которые расскажут, что и как сейчас можно делать с финансированием. Поговорим об истории украинской анимации вместе с Довженко-Центром, а с нашим образовательным партнером Projector Creative & Tech Online Institute – об образовании в анимации. И еще предстоит очень классная встреча с Сиан Чин Мо – преподавательницей Нью-Йоркской школы визуального искусства. Она расскажет, как начинать карьеру аниматора, как создавать собственное портфолио, как питчиться, и проведет практический воркшоп: отберет пять участников и проанализирует их портфолио. То есть мы фокусировались в первую очередь на начинающих, студентах, потому что это сейчас то, что им нужно. Во вторую очередь – на примерах успешных украинских кейсов, чтобы люди мотивировались тем, что можно делать классно. И отдельно мы еще проведем небольшую ярмарку художников – в основном аниматоров-иллюстраторов, которые в выходные будут продавать свой мерч или проводить мастер-классы. Мы дадим им бесплатное место, а они уже решат, как его использовать. То есть дадим шанс людям, начинающим свой путь самостоятельно, еще и так проявить себя. Думаю, сейчас фестиваль должен максимально поддерживать начинающих авторов, потому что за ними будущее и развитие индустрии.
– Аудитория фестиваля в этом году больше или меньше прошлогодней?
– Подозреваю, что в прошлом году было больше людей, потому что онлайн зрители могли присоединиться из любого уголка Украины, даже из-за границы. В этом году аудитория будет гораздо меньше, так как показы исключительно офлайн. Мы в процессе продажи билетов, а люди сейчас заранее не планируют. Поэтому я, вероятно, до последнего дня не буду понимать, сколько точно будет посетителей. Плюс тревоги, и кто-то может сдать билет из-за того, что не попал на показ. Но если будет до 1000 человек, я буду счастлива. Надеюсь на такую цифру, а что будет в результате – сложно сказать.
– В прошлом году вы в интервью MBR говорили, что украинская анимация переживает кризис, многие производства остановились или встали на паузу. В этом году есть хоть какие-то улучшения?
– Украинскую анимацию и аниматоров очень хорошо поддерживают за границей. Только через меня очень много запросов: возможно, кому-то нужна резиденция, а посоветуйте нам аниматоров туда, сюда – минимальная работа для них есть. Коммерческие студии в большинстве своем работают как сервисные компании, им все равно, откуда работать. Но если мы говорим о фильмах, которые могли бы представлять Украину за границей, на фестивалях и тому подобное, то без государственного финансирования обойтись очень сложно. А его сейчас вообще нет. Соответственно, в этом отношении ситуация не улучшилась. Фильм, который сейчас больше всего ходит – «Маріуполь. Cто ночей», представлен на очень большом количестве фестивалей, но это скорее исключение, чем правило. А вот российских фильмов там гораздо больше, и в большинстве своем это фильмы студийные. «Союзмультфильм» после вторжения сменил название на SMF, чтобы невозможно было понять, кто это, и их фильмов сейчас по фестивалям ходит очень много. Поэтому нам нужно что-то делать, а для этого нужно где-то искать деньги. Копродукцию, когда с твоей стороны денег нет, производить очень сложно. Надо подаваться на какие-то гранты, искать фонды или от другой страны выступать как режиссер. Я здесь не эксперт, потому что не продюсер, но фестивальный контент у нас почти не выпускается.
– Есть ли сейчас в украинской анимации проблема нехватки кадров? Знаете ли вы тех, кто уехал и уже не вернется?
– Тех, кто уехал и уже не вернется, знаю. Что касается нехватки кадров, то многих крутых аниматоров, которые у нас работали на больших проектах (та же «Мавка» или «Викрадена принцеса»), думаю, уже давно забрали какие-то крутые студии, и они уже там и будут работать. Здесь скорее вопрос, как удержать тех, кто начинает работать в этой сфере. Меня студенты так и спрашивают: «Что нам здесь делать»? В Украине сейчас нет проектов, над которыми можно работать. Остаться в Украине и работать на заграницу или выезжать за границу – это в основном о девушках – и работать там? Есть те, кто уехал, но вернется или уже вернулся. Есть те, кто уехал и не вернется. Поэтому ситуация так себе в этом году.
– Фестиваль – это не только фестивальные события, он еще в течение года что-то делает. Вы вот, например, ездили в Анси…
– Да куда мы только не ездили! В Анси мы ежегодно едем украинской делегацией, делаем это вместе с Украинской анимационной ассоциацией. В этом году забахали очень крутой стенд – все вижуалы делал известный украинский аниматор Сашко Даниленко.
Было очень много встреч, к нам многие подходили в отличие от прошлого года, когда люди просто не знали, что нам сказать. А еще стала реальностью моя мечта: мы наконец-то сделали каталог украинских проектов начиная с 2019 года и заканчивая 23-м и теми работами, которые в планах, разработке или производстве (кстати, большое спасибо компании MRM за поддержку). Мы эти каталоги раздавали, рассказывали обо всех и каждом. Поэтому съездили очень продуктивно. Сейчас многих из тех, кто с нами ездил на питчинг в Анси или на Cartoon Movie в Бордо, уже отбирают на другие питчинги или какие-то резиденции.
Иначе говоря, есть люди, которые классно себя зарекомендовали и пошли потихоньку дальше. Я очень надеюсь, что все это выстрелит и они рано или поздно зайдут в производство. Ездим мы много – либо я сама, либо организовываем делегацию. А внутри страны у нас параллельно фестивалю продолжается проект «Перемещенная анимация», который мы делаем при поддержке УКФ. Уже были с ним в Одессе, Николаеве и Днепре, в октябре заедем в Житомир. В течение двух дней мы делаем воркшопы, показы для детей-переселенцев и отзывы очень хорошие. Я очень рада, что этот проект работает, дети реально интересуются анимацией и хотят двигаться дальше в этом направлении.
– Россияне на фестивалях не пытались с вами подружиться?
– Ой нет, точно не со мной! Они знают, как выгляжу я, я знаю, как выглядят они, но мы не пересекаемся и не общаемся. Даже не знаю, что бы я им сказала вообще: «Привет, как дела?» Я всегда предупреждаю организаторов фестивалей: если будут какие-то российские участники, очень прошу меня с ними не сводить нигде.
– Во времена СССР Москва была центром советской анимации, и наши многие годы ездили к россиянам учиться. Сейчас Украине удалось окончательно оторваться от школы и связей с ними?
– Думаю, для себя – да, но для других – нет. Эти связи не за один день строились. Мы за этот год нормально поездили по миру и частично объяснили людям, что к чему. Но для многих, и для россиян в первую очередь, это неразрывная связь. У них в мозгах сейчас просто Error: «Чего это украинцы?» То есть они понимают чего, но не хотят это полностью осознать… Наверное, на их месте у меня тоже был бы диссонанс. Мне повезло за все 10 лет проведения LINOLEUM не подружиться ни с одним россиянином. Не знаю, как это произошло, учитывая, что это фестиваль анимации. Но нам нужно еще долго работать над тем, чтобы окончательно отделиться от россии для других. На Западе, в принципе, только после Майдана узнали, что Украина – отдельное государство. Поэтому нужно еще поработать. Главное, чтобы были силы у людей.
– Какими видите следующие 10 лет LINOLEUM?
– Сейчас я, как говорит Кличко, даже в завтрашний день не смотрю. За эти два года поняла, что нужно делать все по ситуации. Я продолжаю действовать по определенному собственному расписанию, сформировавшемуся за эти 10 лет: в феврале мы открываем подачу заявок, набираем фильмы, закрываем подачу заявок… И уже в зависимости от происходящего адаптируемся. Как сейчас говорить о том, что будет через 10 лет? Дай бог, чтобы мы были живы. И даже если все будет классно – мы победим, отодвинем это все от себя как можно дальше, отстроимся, я, честно говоря, не хотела бы через 10 лет заниматься фестивалем. Мне кажется, я уже буду немного старовата для такого сложного дела, нервы уж точно будут не те... У меня нет искреннего желания всю жизнь делать LINOLEUM. Я знаю директоров международных фестивалей, которым уже 60–70 лет, и у них больше ничего в жизни нет. Они сидят и что-то себе делают – никто уже не учитывает, как они это делают. Я так не хочу. Я хотела бы остаться в анимации, но фестиваль бы уже кому-то отдала. Поэтому если кто-то прочтет это интервью и захочет делать фестиваль – напишите мне.
