В прошлом году, когда телеканал СТБ запустил производство «Коли ми вдома. Разом до перемоги» – скетчкома на тему войны, создающегося в разгар войны, – это казалось прецедентом, повторение которого мы вряд ли увидим. Но уже через пару месяцев на подобный смелый шаг решился «Новый канал»: этой осенью вещатель презентует комедийный сериал «Звʼязок», который еще в ноябре начал снимать Starlight Production.
Но можете даже не ожидать, что герои «Звʼязку» будут бегать по своим квартирам, выясняя отношения на глазах у изумленной публики: большинство экранного времени они проведут, общаясь друг с другом онлайн. Потому что они – представители четырех украинских семей, разделенных войной. «Звʼязок» – о том, как полномасштабная война изменила нашу реальность, как мы становились сильнее, освобождали украинские города, волонтерили, поддерживали ВСУ, переживали массированные ракетные обстрелы и отключения света», – говорит креативный продюсер проекта Марина Козаченко.
Полный актерский состав обещают объявить ближе к премьере, но уже сейчас известно, что сниматься в «Звʼязку» согласились, например, Виктор Андриенко и Римма Зюбина – они сыграют супругов, принявших к себе в дом зятя
Вот он, слева – в исполнении Александра Сугака. А роль сына Андриенко и Зюбиной, который пошел защищать страну, досталась Тарасу Цымбалюку. Кстати, его коллегу по сериалу «Спіймати Кайдаша» Антонину Хижняк мы в «Зв'язку» тоже увидим
Ей досталась роль дочери Андриенко и Зюбиной, сестры Цымбалюка и супруги Сугака. Которая, как вы уже догадались, с началом войны уехала за границу, оставив мужа со своими родителями
А Катерина Файн и Саша Рудинский сыграли пару влюбленных, в день российского вторжения узнавших, что скоро станут родителями. Но она на тот момент была в Сорренто, а он – в Одессе, где тайком записался в местное ТрО
Героини Наталки Денисенко и Алины Кошарной – мамочки, которые с началом войны схватили детей и отправились за границу. И теперь им, совершенно разным личностям, приходится делить быт в чужой стране. Актрисы признаются, что на съемках постоянно подкалывают друг друга своими импровизациями: особенно Денисенко все время не по сценарию смешит партнершу и испытывает ее на актерскую стойкость
Поскольку формат скетчкома «Нового канала» предполагает минимум декораций, локаций для съемок у «Звʼязку» было аж две – и обе под Киевом: в Горбовичах и Зазимье. Конечно, поблизости по требованиям военного времени должно было быть укрытие. А технический райдер из-за возможных перебоев с электроэнергией должен был работать автономно.
Хотя лучше, чем режиссер «Звʼязку» Мила Погребиская, я вам все подробности его создания все равно не расскажу.
– Вы снимаете мало того что во время войны, да еще и комедию, ситком. Были ли сомнения по этому поводу?
– Конечно, сомнения были. Получив материал, очень серьезно говорила с собой: «Готова ли я? Нужно ли это украинцам? Ко времени ли?» Возникло убеждение, что даже в такие темные времена украинцы не теряют чувство юмора. Потому я решила, что готова и хочу рискнуть. На подготовке открыто говорила о своих страхах, темах, которые нужно обязательно поднять, а также о том, к чему мы не готовы.
Разбивая тарелку, я сказала: «Эта работа – наша творческая микромиссия, чтобы люди хотя бы на 25 минут смогли немного выдохнуть и улыбнуться».
Наша история прежде всего о людях и отношениях на расстоянии во время войны. Мы хотим рассказать о внутренней силе и несокрушимости украинца через юмор и быт. Первый сезон – о первом годе полномасштабного вторжения. Каждую серию мы наполняли своим опытом, пережитыми нами абсурдными ситуациями. И хронологически вспоминали реальные истории, вдохновлявшие всех нас в начале полномасштабного вторжения: и о женщине, сбившей дрон банкой, и о ребятах, укравших БТР, и о мгновенно закрытом огромном сборе… Это все – для того чтобы каждый зритель сериала вспоминал жизнеутверждающие и положительные моменты, которые поднимут настроение и настроят, что победа обязательно будет. И мы все должны приложить к этому усилия!
– А о чем будете шутить?
– Шутки прежде всего построены на быте: комических и абсурдных ситуациях, на несовместимости характеров и внутреннем сопротивлении, а также на маленьких победах, объединяющих нас всех.
– Говорили, что команда проекта сокращена – в какой степени? Это создает определенные сложности?
– Если бы у нас были массовые сцены, тогда, конечно, сокращение команды стало бы заметнее. А так практически всегда в кадре два человека. Хотя иногда рук не хватало. Но нам повезло: наша команда крутая и дружная, поэтому каждый помогал как мог и выполнял много задач. Например, я, редактор и второй режиссер могли помогать художникам, художественный департамент помогал носить свет, что-то разгребать.
Этот проект по-настоящему улучшил наше психологическое состояние, потому что мы как раз снимали в мае-июне, когда проклятая русня постоянно била по нам. Все спали по 2–3 часа, а потом приезжали на локацию за Киев, делились, как у кого прошла ночь, настраивались на позитив, шутили и помогали друг другу. Честно скажу, после финального «стопа» у всех возникла внутренняя пустота, ведь неизвестно, когда и что мы будем снимать в следующий раз.
Во время «шапки» многие говорили: «Этот проект меня спас». И я соглашаюсь. Мы все в один момент потеряли ориентиры и стабильность, попали в неизвестность... А здесь такой классный, хороший проект.
– А сам формат сериала вас как режиссера не волновал?
– Получив сценарий, я сразу сказала: «Стоп! А как это снимать?» В моей практике было много проектов, где на 16 серий – одна сцена общения онлайн: того сняли, потом подставили, тому материал в ноутбук залили, он с ним поиграл… А когда весь сериал на этом построен… Мы все не очень понимали, как это будет происходить технологически, поскольку фактически актеры не видят друг друга. И мне было интересно, как они будут играть с черными экранами, додумывая, как будет играть их партнер. И я сижу: «Наверное, он будет играть так… Жди, нужно 5 секунд, чтобы дойти до телефона» – и на пилоте я все это проигрывала с актерами, потому что неизвестно, как будет на той стороне.
Мы не могли вызывать персонажей одновременно, чтобы один в своей локации сидел-говорил, а второй ему отвечал из другой. Ведь это же смены актеров, нужно было бы дважды проигрывать сцены, это занимало бы много времени. А у нас иногда бывало и по 26, и по 29 сцен в день. Поэтому снималась сначала одна «сторона», а потом другая. И до этого я дошла только на пилоте, когда мы отсняли первую серию, на которую вызвали всех актеров. В одну локацию мы загнали Оксану, которая в Варшаве, во вторую, через стенку – ее семью в Полтаве. Связь прерывается, инет не ловит, актеры отстают, друг на друга налезают, звук плохой... Пришлось сказать: «Все, «Оксана», иди в «Полтаву» – и она стояла у камеры, начитывала им текст. А потом сама играла и, конечно, не столько играла, как начитывала текст возле камеры... И я поняла, что кроме кадра, как они общаются друг с другом, надо подснимать еще и страховочные, которые помогут в случае рассинхрона.
Когда же пилот согласовали, мы все вместе посмотрели на него, поняли технологии, плюсы-минусы, провели работу над ошибками, увидели, где можем еще больше сэкономить и сделали максимальную оптимизацию всего, чтобы сконцентрироваться на крутых актёрах, классном кастинге.
– А чем было обусловлено такое количество сцен в сутки? Вы торопились?
– Дело скорее в бюджете. Смен было мало, а сцен много. Наши рекордсмены – Тоня Хижняк и Саша Рудинский: их персонажи всегда общались со своими родственниками сами, потому у них очень много сцен.
– Актеры обычно жалуются, когда партнера приходится представлять...
– Да, сначала были сложности: я не знала, как технологически это делать, потому что переживала из-за чистоты звука. Первый персонаж у нас начинал работать с чёрным экраном. Я приходила, мы читали текст, и затем он смотрел в монитор, а я вместо актрисы ему подыгрывала. Потом я шла на плейбэк, и он играл уже с экраном, но реплики подавала редактор.
Саша Рудинский всегда ставил себе по крайней мере фотографию своей киножены: «Дайте мне хоть в глаза ей смотреть!» А потом уже скапливался материал, например, с ним, и все эти сцены я присылала его киножене, чтобы она дома репетировала. Поэтому вторым актерам в парах было немного легче.
Но все равно бывали моменты: «Чего он мне дал такую большую паузу? Что мне здесь играть?» Или: «Почему так мало он мне здесь дал, как мне разыграться вообще?» И начиналось: «Ну давайте еще средний подснимем, а давайте общий, чтобы была какая-то синхронизация». Для меня эта синхронизация играет большую роль, потому что важные в этой истории полиэкраны разделены на две части, чтобы мы видели двух героев одновременно. И если кто-то где-то на секунду отстает в реакции, я уже не могу этот план взять. А с другой стороны, такой джек-пот, чтобы все было точнехонько, невозможен. Ведь актер не знает, как там отреагировала актриса, или он глазами не туда повел, или очень быстро на что-то отреагировал… Впрочем, я смонтировала уже 18 серий – поэтому можно сказать, что все получается!
Отснятый материал Мила часто просматривала вместе с актерами
– Постпродакшен делали параллельно со съемками тоже из-за бюджета?
– Ну да (смеется). Экономия была со всех сторон, и я нормально отреагировала, когда сказали: «Мила, придется монтировать, когда снимаешь». У меня такого еще не было, но я настолько любила этих актеров, эту драматургию и эти шутки, что с радостью ехала после смены к своему ноутбуку: ну как там получилось? А во время обеденного перерыва ставила телефон на судочек с едой, и мы все вместе смотрели смонтированную серию: «Какая синхронизация, как классно я отреагировал!»
– Насколько бюджет «Звʼязку» был меньше в сравнении с довоенным на такой же проект?
– Я не отвечаю за финансы, но думаю, что где-то втрое: учитывая, что у меня не было ни светобазы, ни гримерок, ни бикамперов, не было привычной съемочной группы, фактически не было транспорта, свет всегда брался от розеток, не было инженеров, был только гафер, оператор-постановщик ставил плейбэк, свет, камеры, таскал все вместе со вторым оператором. Такой экономии у меня не было, вероятно, со времен семейных мелодрам (смеется). Мне вообще сначала говорили, что снимать будем на телефоны в одной локации, а после пилота стала понемногу появляться штатная техника, чтобы мы не использовали бюджет. Все открыто: «У нас есть, условно, 10 грн, и мы должны на них снять. Давайте тут дернем, а тут сделаем меньше смен, там больше возьмем времени на какую-то спецсцену...»
– Актеры фактически разговаривают с камерой – упростило ли это работу с декорациями?
– Павильон был один: в одной комнате – Берлин, через стенку – Киев. Это дешевле, потому что мы взяли локацию на 2,5 месяца, могли оставлять там технику и реквизит. На первом этаже в Горбовичах у нас были Берлин-Киев, на втором – Одесса-Сорренто. А в частном доме в Зазимье – Полтава-Варшава. В общем, я хотела арендовать большой павильон, в котором были бы и Берлин, и Киев, мы бы наладили отакенский вай-фай… А потом пришел бюджет, и пришлось все эти моменты оптимизировать (улыбается).
– Расскажите о кастинге: долго выбирали актеров?
– Я обожаю кастинги! Люблю выискивать новые таланты, из другого города какого-нибудь самородка привезти. Оттого кастинг проводила очень долго. Когда в ноябре актерам предлагали роли, многие отказывались. Потому что комедия.
Для кастинга я выбрала сцену, где 24 февраля 2022 года соседи звонят по телефону соседям и говорят, что началась война. Чтобы увидеть, как актер объединяет все эти состояния – шок от обстоятельств и какие-то комедийные моменты. Конечно, все актеры рассказывали о своем опыте: «А ты как узнал, а ты как? А мы уехали, а я стою с большой ногой хамона на перроне, как дурак» – какие-то такие абсурдные истории. И я говорю: «Нам нужно играть, вспоминая все это, а не проживать еще раз и людей не заставлять снова это проживать».
Многие актеры за практически год отсутствия съемочного процесса потеряли форму, с кем-то пришлось дольше разогреваться: «Мила, я же не играл уже семь месяцев, тело не слушается, не знаю, как эту ложку держать». Поэтому очень долго сначала со всеми говорили, расслаблялись, «щупали» помещение, потом я давала партнера/партнершу – у нас были сразу парные пробы. И сама снимала, сама свет ставила, сама сидела в комнате… Поэтому да, искала долго.
Еще одни актеры сериала – Роман Мищеряков и Дмитрий Вивчарюк
– У Виктора Андриенко и Риммы Зюбиной, кстати, были конкуренты или вы сразу знали, что хотите именно их?
– На самом деле это интересная история. Креативные продюсеры канала мне сказали: «Мы на один проект пробовали Андриенко, давай и ты его попробуй». Я говорю: «Он снимается? Супер!» Мы же все выросли на «Довгоносиках», и мне хотелось с ним поработать: увидеть вот эту школу отработки реприз, физических реакций – у него такая мимика, так много практики. Мне, правда, говорили: «Ты смотри, он такой… Сложный». Да и Римму, конечно, видела в фильмах и сериалах.
Когда же они пришли на парные пробы, меня спросили: «Вы уверены, что готовы к Андриенко и Зюбиной в одном пространстве?» Они же друзья, много вместе снимались, гастролировали, плюс соскучились по профессии, потому очень-очено много говорили. Работать с ними – это челлендж для режиссера (смеется). Их так много на площадке! Они много говорят, много предлагают, у них нет меры времени.
Поэтому сначала было сложновато, но затем мы привыкли друг к другу, и теперь я смотрю на результат: насколько они естественны, сколько выдали актерских находок и шуток!
У Тони Хижняк и Тараса Цымбалюка тоже практически не было конкурентов. Мы взяли их фактически даже без проб, потому что с Тарасом я работала, с Тоней у нас были кастинги. «Ну это же Хижняк!» – «Может, попробуем еще кого-нибудь?» Ну попробовали двух девушек, сильных актрис. И решили: «Да нет, давай Хижняк!»
– Говорят, в индустрии сейчас кризис кадров… Вы это почувствовали?
– Да. Я очень долго искала «киномужчину» для персонажа Наталки Денисенко. Проводила кастинги многих хороших актеров, но никто из них мне внутренне не отозвался в тандеме с Наталкой. Плюс многие актеры сейчас в ВСУ, оттого не снимаются. Но я не хотела идти на компромиссы с собой, поэтому решила смотреть на медиапространство немного шире. И мне как раз очень кстати позвонила генеральный продюсер «Нового канала» Саша Ткаченко – напомнила о телеведущем и сценаристе Роме Мищерякове. Я пригласила Рому на кастинг, и у нас практически с первой минуты все «сложилось». Рома воплотил Диму именно таким, каким я его и видела.
– Моменты триггера или какие-то трогательные моменты во время съемок были?
– На самом деле таких моментов было много… У нас среди героев есть беременная девочка, которая находится в Италии, а ее муж – в Одессе, и они дистанционно лопают шарик, чтобы узнать пол ребенка.
Я сколько смотрела эту сцену, столько плакала. Это так щемяще! Она здесь скачет, он там целует экран… Еще у нас саундтрек такой – Alyona Alyona «Не втратимо звʼязок», и мы с музыкальным редактором так красиво замузычили… Потом, когда мы снимали Новый год, просто все плакали, и я на плейбэке сидела, слезами давилась. Сказала тогда: «Давайте так – я включаю вам обращение Зеленского, и посмотрим, как пойдет...» Все ревели. Да и финальная сцена у нас... Не буду говорить какая, но чувственная. Я очень надеюсь, что сезон зайдет. Мы вложили в этот сериал море сил и любви. Многое сделали вопреки всему. Я буду невероятно счастлива, если 10% зрителей улыбнутся и почувствуют тепло благодаря нашей истории.
– О втором сезоне думаете?
– Этот сезон – о первом годе полномасштабного вторжения. Премьера, вероятно, будет в октябре-ноябре, потому говорить об этом пока не могу. Надо увидеть, как отреагирует зритель, понравится ли ему наша история. А уже после этого думать о втором сезоне.
Съемочная группа сериала «Зв'язок» – небольшая, но дружная
Не знаю, как там насчет второго сезона, а первый я уже хочу увидеть. Ждать осталось недолго – сколько там той осени!
