В апреле наши соцсети просто разорвала пародия на видеоинтервью Ани Лорак, которое бывшая украинская звезда дала одной из московских журналисток. Мы бросали это видео из мессенджера в мессенджер, распространяли у себя в аккаунтах, а потом выяснили, что его автор – известная украинская актриса дубляжа Екатерина Сергеева, которую мы едва ли не ежедневно слышим в разнообразной рекламе и кино: ее голосом говорят Кейт Уинслет, Милла Йовович, Камерон Диаз, Дженнифер Энистон, Кейт Хадсон, Сандра Буллок, Мила Кунис... А еще именно ее голосом Мария Захарова читает вслух «Стефаніє, мамо, мамо, Стефаніє», а Маргарита Симоньян признается, что устала врать.
Конечно, для интервью с Екатериной я подготовила вопрос, поражающий оригинальностью: «Скажите, а вас узнают по голосу?» Ответ пришел, когда мы стояли в очереди за кофе в кафе, где договорились поговорить. «Скажите, а вы случайно в кино не снимались? – спросила у Екатерины продавщица. – Какой-то у вас голос... Очень знакомый». В тот момент я пожалела, что наше интервью выйдет не на телевидении или YouTube – эффектное было бы начало, согласитесь.
– Начнем с пародии на Лорак, после которой вы, как говорится, «проснулись знаменитой»…
– Вообще идея пародий у меня возникла где-то за год до нее: я была с детьми в Чехии и во время массированных обстрелов Украины от чувства тотального бессилия и злости сделала первую пародию – на путина. И посыпались комментарии: «Не останавливайтесь!» – «Ну, – подумала я, – тогда не буду останавливаться», – и начались другие пародии. А насчет Лорак – я на самом деле совершенно не обратила внимания на то интервью: дистанционно весь день занималась с учениками. Идею подала кума: написала, что просто требует от меня дубляжную пародию, ведь я не имею права это пропустить, потому что люди возмущены, нужен какой-то ответ, тем более через юмор. Я была в тот вечер очень уставшая, но решила попробовать. Пойдет значит пойдет, нет значит нет. Интервью специально посмотрела кусками: если бы села смотреть полностью, застряла бы в нем. Но пошло легко. Пародию создала за минут 40, выставила в Инстаграм, и полетели перепосты, комментарии, звонки с просьбой дать интервью... Это оказалось очень актуальным для людей.
– Какой была ваша реакция на количество перепостов?
– Я была в шоке! А еще интервью – завтра вечером, сегодня днем, «Когда вы сможете выйти в эфир?». Написала куме: «Вот спасибо! Были свои планы, а теперь выхожу в Zoom на интервью». А если серьезно, то было очень приятно: люди это подхватили, потому что это был сформулированный через юмор их ответ Лорак – тем более комментарии под тем интервью были выключены.
– Это видео хоть как-то монетизировалось? Безумное же количество распространений.
– Да нет. Но о деньгах я не думала – для меня это была возможность через профессию сыграть какую-то роль в процессе ответа нашим предателям. Вот, например, Лобода: я долго сдерживалась от пародии на нее, но в какой-то момент поняла, что не могу ее не сделать. Ну и почувствовала, что такое хейт: такая началась грызня в комментариях – люди цеплялись друг к другу, ко мне... Но я высказала свою позицию – и точка. Потому что есть вещи, за которые, я считаю, человек должен нести ответственность очень долго, и не надо сразу ее к сердцу прижимать – подождите.
– Вы долго придумываете шутки? Потому что они у вас на уровне, который обычно выдает команда авторов-гэгменов…
– Нет, не долго. Бывает, оставлю на ночь, а утром еще раз послушаю. Но для меня и в дубляже самые крутые дубли – живые, а не переписанные по 15 раз и причесанные. Поэтому очень важно оставлять элемент импровизации. Кстати, до театрального университета – а у меня образование «актриса театра и кино» – я год училась в студии импровизации «Черный квадрат» и очень благодарна этому опыту: именно там я поймала эту творческую легкость. Поэтому пародии я сознательно писала недолго, чтобы оставить живость.
– Маргариту Симоньян в студии «Сніданку з 1+1» вы вообще на ходу спародировали – как это возможно?
– Ну, мне предварительно сказали, чего примерно хотят, и спросили, кого бы я могла показать – решили попробовать Симоньян. Я подумала, что у нее есть горячие точки, которые можно было бы поднять. И вот так по ходу импровизировала.
– Чем Симоньян лучше Скабеевой, на которую, как вы утверждаете, пародий не будете делать принципиально?
– Есть энергетика, которую ты можешь перекрыть. А есть та, к которой даже приближаться не хочешь, настолько это мерзко. Так же я никогда не буду озвучивать рекламу онлайн-казино и не понимаю, как некоторые коллеги это делают. Они скажут: «Что здесь такого?» А для меня это табу. Так что в случае Скабеевой это полное неприятие личности.
– Как технически происходит процесс создания пародий?
– У меня есть программа для записи, где я вижу видео и накапливаю дубли, потом все это свожу – конечно, не на безумно профессиональном уровне. Мне уже начали писать коллеги-звукорежиссеры: «Приходи к нам в студию, мы сделаем это на самом высоком уровне!» Я говорю: «Пока я до вас дойду, это будет уже вычесано-вылизано, а я так боюсь потерять живость». У меня есть мобильная техника для записи, поэтому технически я это делаю в упрощенном формате. Хотя звукорежиссеры говорили: «Ой, там звучок что-то гуляет...» Я отвечаю: «Это должно быть живо, а не сведенное неделями на студии». Хотя явный брак не выпущу.
– Поскольку после пародии на Лорак с вами массово начали делать интервью, вас стали узнавать на улицах?
– Не поверите – стали. Три дня назад покупала цветы в магазине, и меня останавливают: «Извините, а это же вы озвучили Ани Лорак?» – «Я». – «Я знала, я знала!»
– А по голосу, как сегодня, часто узнают? Ведь ваш голос – это же и кино, и реклама...
– Нечасто, потому что я стараюсь иногда не так красиво говорить, чтобы не пугались (смеется). Но бывает. В таких случаях перевожу все в шутку.
– А вам самой как это: заходишь в магазин – там твой голос в рекламе, включаешь телевизор – там твой голос, приходишь в кинотеатр…
– Нормально. Я же делаю свою работу, и она должна где-то звучать. Когда выходит фильм с моим дубляжем, всегда иду в кинотеатр, переслушиваю, сравниваю ощущения с теми, что были во время работы, анализирую, как это сведено – это не просто «Ух ты, мой голос!».
– И узнаете, собственно, что в фильме происходит – во время дубляжа актер может же этого и не знать?
– Если я пишу роль и не понимаю, что это за сцена, почему героиня так себя ведет, буду спрашивать у режиссера дубляжа, что там по сюжету. И мне просто на словах могут рассказать те сцены, которые я пропустила. А посмотреть ленту до выхода на экран тебе никто не даст: материалы защищаются, а теперь перед вызовом на студию даже не скажут название фильма! Особенно если предстоит мировая премьера. И перед началом работы над дубляжем мы подписываем договор о неразглашении информации.
– А на фильмах, которые вы не озвучивали, можете просто расслабиться или все равно анализируете работу коллег?
– Ну если что-то не так, я начну думать: «А почему так? Почему этот голос?» Недавно смотрела один такой проект, где на эпизодическую роль почему-то выбрали совсем неопытную актрису, и ее недоработанные речевые и голосовые нюансы было очень слышно. Это очень выбивало на фоне профессиональных голосов моих коллег, совершенной дикции и орфоэпии. А роль была эпизодическая, немаленькая. В конце посмотрела, кто писал, какая студия, и расстроилась. Я не против молодых, более того – у меня своя мастерская, я их воспитываю. Но ведь нельзя выпускать в реальную работу совсем сырые аппараты, это очень слышно. В такие моменты начинаю напрягаться: «А что же будет со сферой? А если ей завтра дадут главную роль?» Поэтому надо доучиться, привести аппарат в надлежащее состояние – и пожалуйста, вперед, покорять сферу дубляжа и озвучания, за уровень которой мы все болеем.
– Может, это была... чья-то любовница или дочь?
– В дубляже через постель роли точно не дают, впрочем, возможно, это было по дружбе. Но извините, есть же какая-то профессиональная ответственность!
– А еще бывает бесполезная работа, когда вы озвучили фильм, а он не вышел?
– Да, бывает, если дистрибуторы подсчитали, что фильм не соберет кассу. Им легче положить на полку дорогой дубляж, чем пустить фильм в прокат и не отбить еще и прокат.
– Есть, наверное, мнение у рядовых граждан, что в дубляж идут актеры, у которых не сложилась актерская карьера. Как это было в вашем случае?
– Я, выйдя из университета, точно не хотела в театр: за четыре года наелась им так, что хотела куда угодно, только не туда! Хотя меня приглашали. Позже у меня появились приглашения, и я немного возобновила работу в театре, но не на постоянной основе. В кино, конечно, снималась еще во время учебы в университете – довольно успешно, могла продолжать. Главной причиной того, почему я не пошла в кино, было нивелирование украинских актеров: тогда у нас тотально везде были российские актеры, все было на русском, а я окончила украинский курс, у меня была профессиональная украинская постановка речевого аппарата, причем очень высокого уровня. И чувство достоинства не позволило мне остаться в этой сфере в таких условиях.
В университете я очень любила сценречь – так любила, что передать не могу! У меня была шикарная преподавательница, и я в один момент поняла, что продолжила бы работать голосом. У микрофона стала работать сразу, как получила диплом – прошла кастинг на радио, схватилась за него, потому что это же голос, речь, и продолжила ходить на кастинги в кино. В какой-то момент меня так забрал микрофон, что я с радостью погрузилась в дубляж и озвучку. Не видела вообще смысла пробиваться через российских актеров, работать на русском – отношение к нам было как к десятому сорту. Да и съемки в кино – это довольно тяжело. Мне пока больше нравится микрофон. Хотя я уверена, что все еще будет.
– Кстати, чем озвучка отличается от дубляжа?
– Дубляж – это полное проживание: я хекаю, шмыгаю, полностью должна быть в том состоянии, в котором героиня на экране, даже сидеть в той же позе: (говорит с придыханием) «О боже! Знаешь, я... Я-я-я... Не знаю!» А в озвучке я скажу: «Знаешь, я не знаю!» – никаких выдохов, ничего лишнего – максимально текст, минимально выдохи.
– Каким был ваш первый опыт именно в дубляже?
– Это был первый фильм после принятия закона об обязательном дубляже на украинском – «Отпуск по обмену». Мы все делали это на ощупь: «Что делать, как делать?» До этого были «Тачки», но никто не думал, что после «Тачек» будет еще что-то. А тут такая ответственность! Меня выхватили буквально в коридоре: я пришла на озвучку, шла в студию, и тут открывается дверь: «Катя! Ты же актриса?» – «Да». – «Ну, того... Профессиональная же?» – «Да, с дипломом». – «Заходи! У нас есть фильм». – «Озвучу рекламу – и зайду». И зашла – уже на 17 лет.
– И как это было в первый раз – сложно?
– Да, конечно. Никто не знал, какими должны быть размеры фразы, этот липсинк – чтобы попадать «в губы». Если у меня в тексте «А как?», а на экране And what? – и это крупный план, начинались изменения текста: «А может?» – выруливали уже. Собирали этот фильм по кусочкам! Но все очень друг друга поддерживали. Я озвучивала Кейт Уинслет, и некоторые эмоциональные места надо было с десятого дубля сделать – еще и с такими ограничениями: «Не забывай, тут же она вдох делает! Только не так медленно, а то мы не поместимся!»
– Как потом себя слушали на экране?
– Впечатления были очень особенные! У меня была маленькая дочь, и я между кормлениями выбежала в кинотеатр в первый же день проката на первый же сеанс. И это очень красиво звучало на тот момент. Но сейчас, когда я слушаю этот дубляж, думаю: «Ну... Хорошо, хорошо... Молоденькая была, зеленая» (улыбается). Сейчас даже техническое сведение на другом уровне.
– Вы же уже продублировали множество актрис – какая из них любимая в работе, какая наоборот?
– Конечно, есть тяжелые для меня актрисы. Точнее, персонажи, которых они играют. Вот в «Кожаных головах» Рене Зеллвегер целый фильм была со сдержанным лицом. Думаю, это была задача режиссера, но мне не хватало территории для маневра, не было возможности добавить больше интонационных красок. А у нее в мимике настолько ничего не было, что, когда она вела глазом, я уже радовалась. Люблю Лопес, Диаз, Энистон, Буллок, Хадсон – темпераментных актрис. Кстати, моя боль – фильм «Милый друг», где я дублировала Уму Турман: долго не понимала, почему меня взяли на эту роль. Причем я была на девятом месяце беременности, беременна сыном. А там были очень эмоциональные сцены, и мы с сыном вложили туда столько эмоций! (Улыбается.) В результате этот фильм не вышел на экраны. Он переозвучен другой студией, а именно в моем дубляже даже в интернете нет – мы с мужем искали. Но Ума Турман на самом деле не совсем моя актриса. Хотя это не значит, что я продублирую ее некачественно – ни в коем случае. Просто пришлось долго приспосабливаться.
– Любой профессиональный актер может стать мастером дубляжа?
– Нет. В начале моей карьеры были коллеги, актеры кино, которые сидели, слушали, как я работаю, и спрашивали: «Как ты это делаешь? Вот я в кино создаю образ – а здесь что, я не свое играю?» – «Нет, не свое, ты играешь ее». – «А как это – играть ее?» Для них это было отдельное умение. Но есть актеры, которые и в кино виртуозно работают, и в дубляже: Тоня Хижняк, Андрей Саминин и другие.
– А ведь существует же топ-пул дубляжников?
– Конечно, существует, но война перетряхнула сферу: какой она будет, увидим через года три-четыре. Но думаю, что люди, создавшие украинский дубляж, которые хотят остаться в топе, будут для этого все делать. Потому что есть обманчивое впечатление, что голосовой аппарат тебе будет служить вечно и, если ты топ, можно расслабиться. Но нас оценивают прежде всего за профессиональные качества. Мы все стареем, и если мне сейчас 44, то кому-то из моих коллег уже за 50, а голосовой аппарат изнашивается. Ты должен каждый раз доказывать, что находишься на высоком профессиональном уровне, и держать эту планку. Дай бог, чтобы нас, профессионалов, становилось больше.
– А есть конкуренция между актерами дубляжа?
– Не знаю, я всегда конкурирую сама с собой. Инструментов влияния на решение, чтобы именно тебя выбрали на озвучку или дубляж той или иной работы, не знаю – считаю, нас должны выбирать исключительно по профессионализму. Но истории до меня долетают разные... Я как-то даже на своем муже проверяла: «Как тебе этот голос? Подходит сюда?» – «Староват». Все, значит, у меня нет профдеформации. Включаю оригинал – это была очень известная голливудская актриса – может, подумала я, она охрипшая была на площадке, если наша студия дубляжа решила, что надо взять какую-то возрастную актрису? Проверила. Нет. А голос объективно не подходил. Если это разовая акция – ок. Если так пойдет дальше, это сыграет против сферы.
– Есть же множество нюансов в украинском языке, в том числе современном. Вы как актеры изучаете эти нюансы или это дело редактора – дать вам правильный текст?
– Чем больше ты пишешь, тем больше углубляешься в язык, интересуешься нововведениями. Мы все обмениваемся информацией, знаем, что уже нельзя говорить «проект» – теперь только «проєкт». Или то ударение старое, теперь новые ударения. Например, у нас очень много людей говорят «зручнИй». Я изучала – оно всегда было «зрУчний». Или «зірковий»: во всех словарях «зірковИй», а названия всех проектов на ТВ – «зіркОвий». А есть слова с двойным ударением, поэтому в рамках проекта или канала выбирают какой-то один. Чтобы не было как в мультфильме «Рио». Прихожу в кинотеатр и слышу, как моя героиня говорит: «Ти зАвжди так робиш?» – и Рио отвечает: «Так, я завждИ так роблю!» Говорю команде: «Вы слышали???» – «Да, мы знаем, но это уже не исправить!..» После этого пошло правило, что выбирается одно ударение – за этим следит куча людей. Когда-то у меня была история: я озвучила ролик без клиентов и уехала. Через час мне звонят из студии: «Клиент попросил перечитать с неправильным ударением. Они готовы доплатить!» Я подумала: «Ну это уже вообще!» – и отказалась. И мои коллеги, которых после меня попросили неправильно озвучить, услышав, что я отказалась, сказали: «Мы тоже не будем! Пусть берут правильное ударение!»
– А вы случайно не знаете, кто делает украинский дубляж для пиратских ресурсов?
– Не знаю: мне предлагали этим заняться, но для меня профессия несовместима со словом «пиратский».
Моя ученица попала на одну такую студию. Была еще довольно активная фаза войны, она как раз перед войной окончила курс по технике речи и была немножко в отчаянии – что делать дальше? Я сказала: «Идите, пробуйте!» Потому что сидеть и ждать сейчас смысла нет. Но подготовила ее к тому, что это за студия. И она мне пишет: «Если бы вы меня не предупредили... Я бы подумала: куда я вообще встряла?!»
Меня это расстраивает, и я очень бы хотела на это повлиять. Мне предлагали и студию свою сделать, но у меня не было необходимости в это вкручиваться: это очень серьезные деньги и ответственность. Но если я увижу, что моя любимая сфера загибается, то сделаю все, чтобы войти на этот рынок как работодатель и исполнитель заказов. У меня много шикарных учеников, которых я сама вырастила, и вырастила под качественный рынок. И что – они должны пойти на пиратский дубляж, где им скажут: «Сгорбись! Вот микрофончик, да нормально!»
– Когда началась полномасштабная война, какие были мысли, чем теперь будете заниматься?
– В тот период очень много учеников писали: «Что будет с дубляжем? Все, кранты?» Я отвечала: «Нет. Это точно не конец, все будет только сильнее и лучше» – это было просто мое убеждение! И вот сейчас очень активно все пишется, у меня работа вернулась.
– Интересно, что у актеров дубляжа есть профсоюз, которого у актеров нет…
– К сожалению, деятельность нашего Киевского творческого союза актеров-дикторов не такая, какой должна быть в идеале – это я вам говорю как председатель союза. А председатель я уже семь лет. К сожалению, государством союзы совсем не поддерживаются. В развитых странах, если ты не в союзе – ты не в профессии. Ты не можешь прийти и сказать: «Я актер дубляжа». А ты в союзе? Нет? С тобой нет разговора. В идеале союз может вносить изменения в законопроекты, петиции, это также юридическое учреждение, но всем этим должен кто-то заниматься. Посмотрим, как будет дальше, пока мы с коллегами делаем все, чтобы союз всячески способствовал развитию рынка и защите прав актера-диктора.
– Ваш союз, кстати, принимал участие в битве за украинский дубляж?
– Мы делали обращение и коллективно участвовали в отстаивании дубляжа. Мне вообще была удивительна вся эта ситуация: за счет чего-то одного сделаем что-то другое. В Голливуде всегда наш дубляж называли одним из лучших в мире! Когда Том Круз выбирал себе украинский голос, он говорил: «Ого, какие у вас голоса!» – на каком бы языке ты ни говорил, слышно интонацию, ритм, слышно, когда голос богатый, пластичный.
Но наше обращение сыграло роль. И слава богу, подключился гуманитарный комитет в Раде, иначе мы бы потеряли сферу.
– Чему вы учите учеников в вашей «Мовній майстерні»? Есть ли те, кому вы отказываете, не берете на обучение?
– Я готова поверить в каждого человека, но, бывает, люди не оценивают объем работы: думают – раз, два – и все, я побежал. Мне как-то написали: «Я готова пойти к вам, но когда и как вы будете гарантировать трудоустройство?» Я сказала: «Никак. Мы не трудоустраиваем». На что был ответ: «О боже! Я впервые вижу, чтобы потенциального клиента отталкивали!» А что, обманывать? Я действительно помогаю ученикам, но не могу этого обещать вначале. Я хочу взращивать профессионалов, готовых действительно выходить на высокий уровень. Это моя кропотливая работа как педагога. Чтобы наша сфера развивалась, ей нужны молодые профессионалы с отработанными скилами.
– Вы же еще и короткометражки снимаете?
– Да, и скажу, что быть актрисой своего кино и продюсировать мне нравится гораздо больше, чем участвовать в чужих проектах. Короткометражки для меня начались в 2017 году. Я собрала команду, мы должны были делать фестивальное кино, подавались перед войной на очень большой грант – на фестиваль украинского короткометражного кино. Но война прервала планы. Так что я вернусь к этому точно – это работа, которая у меня только вытягивает деньги, но я это люблю. На один из проектов собирала средства, пришла к мужу и говорю: «Этот кусок семейного бюджета пойдет на кино, ты не против?» – «Делай!»
– А что это за история с флешмобом против дублирования российских актеров на украинском языке?
– Началась полномасштабная война, и посыпались сообщения от коллег, что их стали приглашать передублировать российских актеров на украинский. Мало того, одна из студий начала манипулировать: «А чего вы отказываетесь? А ваши коллеги соглашаются! У вас что, так много сейчас работы?» Коллеги писали: «Я землю буду есть, а туда не пойду! Кто еще так?» И мы поняли, что надо делать обращение, чтобы не было манипуляций: «Все равно все идут!» Это видео набрало почти 2 млн просмотров в тиктоке.
К сожалению, месяца 3–4 назад прилетела информация, что на одном из киевских телеканалов есть студия, где это продолжается. Наверное, еще есть люди, которые могут работать в режиме «не все так однозначно». Для нас это недопустимо. Это профессиональная идеология и гражданская позиция. В Голливуде если бастуют, то бастуют все коллеги без исключения. Никто не скажет: «Ну вы тут давайте, а я пойду поработаю». А человек, который хочет быть в профессии, должен понять: «Если я сейчас это сделаю, я подставляю всех, это безответственно и профессионально, и по-человечески. Репутация важнее». Мы до такого коллективного мышления еще зреем.
– Чего вам не хватает для полного актерского счастья?
– Своих кинопроектов, своего YouTube-канала, который я буду запускать. У меня есть команда, которая со мной готова идти, у нас очень большие планы. Еще хочу большое помещение, где будет своя звукостудия, мастерская, где я буду писать, создавать кинопроекты. И самое главное – это будет тотально украиноязычный продукт!
