Сегодня во всеукраинский прокат выходит драма «Батько» – режиссерский и продюсерский дебют актера Александра Кобзаря. Фильм, рассказывающий сложную историю отношений отца и сына, проделал незаурядный путь производства. Кобзарь начал работать над ним в 2019 году, основав собственный продакшен Kobzar Production и создав творческий тандем со сценаристом Симором Гласенко (Александр Процюк). Сначала у ленты планировалась другая сюжетная линия и название, а на главную роль рассматривался белорусский музыкант Сергей Михалок. Впрочем, за четыре года производства многое изменилось. Центрального героя сыграл сам Кобзарь (вместе с ним в кадре работают Богдан Бенюк, Ксения Баша, Андрей Мостренко и другие), съемки удалось успешно завершить, и, несмотря на все препятствия, фильм добрался до украинского зрителя. Дистрибуцией ленты «Батько» занимается FILM.UA Distribution.
Накануне премьеры мы поговорили с Александром Кобзарем о фильме, о режиссерском и продюсерском пути, предложениях съемок в сериалах, будущем украинского кино и почему, собственно, он решил снять ленту за свой счет, попробовав себя в непривычной роли.
– Как актер я дошел до определенного предела, – признается Александр. – Нужно было или оставаться актером и сниматься в неинтересных проектах, которые мне в то время предлагали, или что-то кардинально менять в жизни. И у меня возникла идея попробовать себя в кинопроизводстве – захотелось что-то сделать как режиссер, как продюсер.
– А почему выбрали эту тему для рассказа?
– Почему тема именно об отношениях с отцом? Наверное, потому, что на то время это болело. Но в первоначальном замысле этой темы не было. Когда мы начинали работу со сценаристом Симором Гласенко, главный акцент был на другом.
– Каков был первоначальный замысел?
– Эта тема также осталась в фильме, она об искуплении. Просто мы ее усилили, вывели образ Бога, соединили с образом отца.
– Раньше вы рассказывали, что фильм не автобиографический, а теперь говорите, что эта тема больная. Возможно, в нем все же есть элементы, отражающие вашу реальную жизнь?
– На самом деле была ситуация в жизни. Это были 90-е, мне было 17 лет. Я занимался боксом, а такие люди в то время были как-то связаны с криминалом. Так случилось, что я тоже определенными вещами занимался – и попал в криминальную историю. На меня в милиции завели дело. Я три дня был в КПЗ. Благодаря отцу и его знакомствам меня из этой истории вытащили, дело закрыли. Если бы не отец, неизвестно, где бы я был и как сложилась бы моя жизнь. Эта история живет во мне. Каждый день я ему благодарен за это.
Два года назад я ему написал большую эсэмэску. Где вспомнил все истории и все моменты, когда он мне помог. Мне не хватало его в повседневной жизни. Но в самые сложные моменты жизни он был рядом. Он был очень тронут и счастлив.
– Расскажите о сотрудничестве с Симором Гласенко. Как вы создавали эту историю? Возникали ли у вас, двух авторов, противоречия?
– Ми познакомились после съемок сериала «Схованки»: встретились на FILM.UA, и я сказал, что есть идея. Минут десять мы с Симором разговаривали и почувствовали, что друг друга понимаем, нам это интересно. Поэтому мы встретились еще раз, проговорили какие-то моменты и начали работать. Он очень быстро написал первый акт, который не претерпел изменений: таким его зрители и увидят в фильме. А дальше уже шло очень сложно. Я не помню, сколько драфтов у нас было. Мы пришли к тому, что он предложил: «Саша, давай я сам доберусь до финала, а потом ты почитаешь и будем разговаривать». Он написал полностью историю, я почитал и понял, что это не то... Я не хотел его обидеть, ведь он написал весь сценарий. Но второй и третий акт – это было совсем не то.
Во время следующего разговора он попросил ноту нашей истории, и я сбросил ему мелодию, которая у меня постоянно играла в наушниках. Спустя несколько дней Симор написал, что понял меня. И это действительно было так. Некоторые вещи иногда трудно объяснить словами, это нужно чувствовать. И у нас пошла работа. Но она шла очень сложно: мы расписали множество персонажей, от которых потом пришлось отказываться. Мы планировали все написать за три месяца, а работа продолжалась девять. Однако в конце, уже дописывая историю, мы ее читали и сами плакали.
– В одном из интервью вы говорили, что рассматривали на главную роль Сергея Михалка. Почему такой неочевидный выбор, он ведь не профессиональный актер?
– Мне нравится фактура Михалка. Он занимался спортом. Жил в Киеве. Я знаком с его супругой, мы вместе работали в кино. Он такой персонаж из 90-х. У него очень правильные черты лица. Если даже он просто будет молчать, можно понять, что этот человек пережил многое. Но разговоров у нас не было. Я позвонил его жене и спросил, рассматривает ли он какие-нибудь предложения. Жена сказала, что он весь в музыке: еще кто-то предлагал Сергею съемки, но он отказался.
Сценарист же с самого начала писал эту историю, представляя меня. А потом, когда я дал почитать материал группе, все говорили, что это я.
– Фильм «Батько» – ваш дебют в роли режиссера и продюсера. Что было самым сложным в процессе съемок? Считаете ли, что путь режиссера, который вы хотели преодолеть, пройден удачно?
– Путь сложный. Самая большая сложность заключалась в том, что я снимался и снимал. Я очень хорошо чувствовал себя за кадром, у меня была отличная группа: мы все подготовили заблаговременно, сделали раскадровки, какие-то сцены проработали раньше. Мне бы хотелось и дальше заниматься режиссурой.
– А как насчет продюсирования? Стали ли вы больше понимать коллег-продюсеров?
– Это очень большой опыт, идущий и в плюс и в минус. Некоторые вещи меня смущают. Когда, например, меня приглашают как актера и говорят: «У нас нет средств». А поскольку я знаю, на что плюс-минус тратятся деньги, какая часть идет на актеров, какая – на технику, иногда во мне происходит внутренний бунт, и я с этими людьми не хочу даже разговаривать. Когда речь идет о бюджете фильма в 20 млн грн и мне говорят, что из-за маленького бюджета не могут заплатить те деньги, которые мне платили на других площадках, возникают вопросы, куда идут эти 20 млн грн. Так по крайней мере было до полномасштабной войны.
– Так вы бы хотели и дальше заниматься продюсированием?
– Думаю, если я буду заниматься режиссурой, то автоматически буду заниматься и продюсированием. Сейчас у нас выйдет фильм, и я не уверен, получу ли еще какое-нибудь предложение быть именно режиссером. Свой фильм я начал делать сам и думаю, на этом не остановлюсь. Какие-то идеи есть. Над чем-то мы работаем с Симором Гласенко. Увидим, как пройдет в прокате этот фильм.
– Вы можете поделиться деталями истории, которую разрабатываете с Симором Гласенко?
– Это художественная история. Кое-что у нас уже написано. Мы проработали историю с Отцом и сейчас работаем над историей с Божьей Матерью. Это не будет о маме жизненной – это о той энергии, тех смыслах, которые заложены в фигуре Божьей мамы.
– Фильм «Батько» снимался в Бердянске и на других территориях Юга Украины, теперь временно оккупированных. Знаете ли вы, что теперь с локациями, где вы снимали? И как сейчас воспринимаются кадры, снятые на тех территориях?
– Я не знаю, что сегодня с теми локациями, но сейчас FILM.UA Distribution сделали ролик из кадров находящихся в оккупации территорий. И он такой щемящий: смотришь на всю эту красоту, и сердце болит. Но я думаю, все будет хорошо и мы вернем эти территории.
– Вы снимали фильм за свой счет, без государственной поддержки. Почему решили не обращаться в Госкино или международные культурные институции за финансированием?
– Дело в том, что я не имел права подаваться, поскольку не имею образования кинорежиссера. И я ничего до этого не снял как режиссер, как продюсер. Все сложилось по-другому, и я очень этому рад. Честно говоря, я не хотел тогда иметь дело с государственными средствами, потому что там очень много нюансов. По правилам Госкино, мне бы нужно было набрать большую группу людей, которые бы отвечали за все. Если бы я нанял всех тех людей, мне не хватило бы запланированного бюджета. А так мы снимали минимальной группой, и определенными важными вопросами я занимался сам.
– Могли бы вы обозначить бюджет фильма?
– Нет, сейчас не могу этого сделать.
– Сколько собственных денег вам пришлось вложить?
– Приблизительно 30 на 70: 30% моих, 70% – деньги друзей. Были моменты, когда друзья дают дорогой автомобиль и говорят: пользуйся. Если бы я брал его в аренду, должен был бы платить за каждый день. Было много ситуаций, когда актеры играли бесплатно. Мои друзья помогали монтировать фильм, помогали со звуком, постпродакшеном.
– На каких условиях друзья давали вам деньги? Какую часть нужно возвращать?
– Об этом также не могу говорить.
– Вы продюсировали эту картину вместе с Виктором Майковым: делили ли между собой роли главного и исполнительного продюсера?
– Виктор Майков помогал мне с локациями, с техникой, взял на себя большую долю производства. У него много связей. Поэтому я не захотел, чтобы он был указан просто как исполнительный продюсер.
– Успели ли вы закончить фильм к 24 февраля 2022 года?
– После начала полномасштабной войны мы делали звук 5.1. Осенью 2021 года я сделал закрытый показ, там был черновой звук. Но он мне больше нравился, так как был живой и более натуральный.
– А материалы фильма оставались в Киеве?
– Это немного болезненный вопрос, поскольку без моего разрешения их отправили за границу: они находятся то ли в Чехии, то ли еще где-то. До сих пор неизвестно. Есть такой персонаж Филиппов, который половине киевского кинокомьюнити должен деньги. Мои диски с материалами почему-то у него оказались. И он никак их не передаст. Потому это болезненный вопрос. Но сам фильм остался в Киеве.
– Вы запустили свой кинопроект, поскольку текущие предложения съемок не были интересны. Но сейчас украинская киноиндустрия почти остановилась: были ли у вас предложения с начала полномасштабного вторжения?
– После начала полномасштабной войны я снялся в «Скажених сусідах», потому что у нас была договоренность. И нужно было запускать кинопроизводство: тогда мы первыми начали снимать во время полномасштабной. Потом долгое время ничего не было. И вот недавно мне предложили два проекта. Но я отказался, поскольку деньги, которые сейчас предлагают актерам, очень небольшие. Я же хочу деньги, которые получал до полномасштабной войны, потому что аренда техники стоит примерно так же, работа со сценарием стоит плюс-минус столько же. Почему бюджет сокращают за счет актеров? Для меня как актера это немного унизительно. Я очень долго шел к тому уровню, который имею как актер. Я работаю над своей психофизикой, нахожусь в хорошем физическом состоянии. Поэтому я даже готов завершить карьеру киноактера. У меня есть театр: он меня держит, я держусь за него, оттого могу себе это позволить.
– При таких условиях рассматривали ли вы варианты кардинально изменить род своей деятельности, начать заниматься чем-то другим?
– По образованию я актер и режиссер драматического театра. Раньше я очень хотел стать режиссером театра, а потом переехал в Киев, и коллега мне говорит: «Вот ты как режиссер поставишь какой-нибудь спектакль, у тебя на это уйдет два-три месяца, и получишь, условно, тысячу гривен. А я пойду сниматься и эту тысячу гривен, условно, заработаю за два-три дня». Так сложилось, что я попал в один сериал, потом пошли другие приглашения, начал развиваться мой путь киноактера, и у меня уже не хватало времени. Тогда я понял, что тот коллега был прав. Сейчас, после 24 февраля, мне в моем театре предложили поставить любой спектакль. Я загорелся одним материалом. Потом стал играть как актер в одном спектакле, затем – в другом, и эта идея так и осталась идеей. Теперь, после проката фильма «Батько», у меня будет отпуск. Если выйдет отдохнуть (улыбается). И появятся идеи и желания, я буду что-то ставить. У меня уже нет цели кого-то удивить, но и без дела сидеть не буду.
– Вы ездите за границу с театральными спектаклями: как сейчас иностранцы воспринимают украинских артистов? Ощущается ли поддержка?
– У нас в Ирландии были гастроли, за пять дней сыграли семь спектаклей. Это был спектакль ирландского автора Брайана Фрила: история, очень схожая с происходящим в нашей стране, но там Ирландия воевала с Англией. Ирландские журналисты сняли об этом репортаж, с нами связался один из самых больших театров Ирландии и пригласил к себе. Тогда на спектакль приехали многие известные люди, в частности жена Брайана Фрила, ирландские актеры. И они сказали, что этот спектакль – лучшее из того, что они видели. Наш руководитель был приглашен на прием к президенту. А в Украине наш театр посещал премьер-министр Ирландии, когда был с визитом. Так что ирландцы нас очень тепло восприняли. Поездка была очень крутая.
– Ваш фильм снят еще до полномасштабного вторжения, и у него невоенная тематика. Как думаете, сможет ли он сейчас в достаточной степени заинтересовать отечественного зрителя?
– Это вопрос к людям. Мы снимали о человеческом. Эта история может произойти в любое время и может быть понятна зрителю по всему миру.
– Почему датой проката выбрали 27 июля? Рассматривали ли другие даты?
– Дату выбирал дистрибутор – я согласился. Мы и так долго ждали. Многие фильмы, которые были готовы на начало войны, уже прошли в прокате. Осталось не так много художественных лент. Сейчас люди идут на украинское кино. Ну и, кроме того, сейчас мы, а потом будет «Довбуш».
– Сначала фильм назывался «Він». Какой смысл вы в это вкладывали?
– «Он» – это такое слово, которое объединяет разные понятия: «он» как отец и «он» как Бог. Когда мы написали этот фильм, как раз вышла лента «Отец» с Энтони Хопкинсом. Но уже прошло несколько лет, FILM.UA Distribution предложили такое название, и я его одобрил.
– Есть ли договоренности о показе фильма на телеканалах или отечественных стриминговых платформах?
– Еще нет, но это в планах – так же как и зарубежный прокат. Всё будет после кинотеатрального проката.
– Каким вы видите будущее украинского кино? Нужно ли сейчас снимать художественные фильмы или, наоборот, больше создавать документальных картин?
– Это сложный вопрос. Например, я поехал к своему брату под Бахмут. Мы привезли им машины. И там ребята-военные говорят, что нужно снимать патриотические фильмы о войне. А я вот играю в театре: у нас много драматических спектаклей, и я вижу, что зрители, которые к нам приходят, устали от войны. И тема войны для них болезненна. Они сами спрашивают и спрашивают, когда будет какая-нибудь комедия. Людям нужно переключаться. Надо снимать и комедии, и о войне. Но более сложным является вопрос финансирования.
