Полномасштабная война Украины с россией продолжается. Но уже сегодня украинские кинематографисты задаются вопросом, каким будет и должно быть отечественное кино после нашей победы. Будет ли нуждаться общество в поствоенной рефлексии самых болезненных тем, о которых сложно говорить публично? Или, наоборот, война не должна становиться лейтмотивом всех отечественных лент? Можно ли рассказывать о трагедиях сейчас, когда война не закончилась, а нанесенные ею раны не зажили? Как снимать на месте событий, не вызывая травматических воспоминаний у местных и очевидцев?..
На прошлой неделе ответы на эти и смежные вопросы искали на Kharkiv MeetDocs – первом кинофестивале с индустриальной секцией, состоявшемся на территории Украины во время полномасштабной войны. В рамках мероприятия Одесский международный кинофестиваль инициировал дискуссию под названием «Будущее украинского кино. Кино во время и после войны», собравшую широкий круг участников. Обсудить сложную тему пришли кинорежиссер (а ныне руководитель Службы по связям с общественностью 241-й ОБТрО ВСУ) Ахтем Сеитаблаев, кинопродюсер и глава Ассоциации киноиндустрии Украины Владимир Яценко, находящийся сейчас в рядах ВСУ, актриса Ирма Витовская, сценарист Алина Семерякова, сценарист и продюсер Александр Щур, кинокритик Владимир Войтенко, кинорежиссер из Северной Македонии Теона Митевская, а также далекие от киноиндустрии люди, экспертиза которых может помочь увидеть проблему с других ракурсов: медицинский психолог, когнитивно-поведенческий терапевт, директор центра психологии и развития «Киевский дворик», вице-президент Украинской ассоциации нейропсихологии Нателла Дубашидзе, волонтер и активистка Гайде Ризаева, консультирующая создателей фильма «Буча», а также прототип главного героя картины «Буча» Константин Гудаускас. Модерировала дискуссию исполнительный директор ОМКФ Анна Мачух.
Разговору, напомню, предшествовало резонансное обсуждение проекта «Буча», развернувшееся в соцсетях после презентации тизера-трейлера будущей ленты и подогретое заявлением Украинской киноакадемии о недопустимости создания таких фильмов, пока война продолжается. И хотя Анна Мачух сразу предупредила, что дискуссия не столько об этой ленте, сколько в целом об украинском кино сейчас и после войны, большинство реплик все равно свелось к предстоящим съемкам «Бучи» и вопросу, уместно ли создавать такой проект.
Первым взял слово Владимир Яценко, который продолжает заниматься кино даже после мобилизации. Продюсер рассказал, что вместе с операторами Сергеем Михальчуком и Юрием Грузиновым снимает «документальные отрезки войны». Эти короткие ролики делают важное дело. Например, видео из только что освобожденного Ирпеня – по словам Яценко, в момент съемок на окраине города еще шли бои – было отдано CNN, в результате чего его посмотрело более 100 млн человек (подробнее об этой работе продюсер рассказывал в интервью MBR).
Что же касается будущего украинского кино, то Яценко беспокоит возможность повторения пути стран бывшей Югославии, которые до сих пор снимают преимущественно про войну: «Прошло уже 30 лет, а от них все еще ждут таких лент. Не хотелось бы, чтобы и от нас такого ждали. Украинская киноиндустрия способна делать обычное кино для обычных людей».
Ахтем Сеитаблаев параллельно со службой так же пытается работать с кино: завершает работу над картиной «Мирний-21», которая должна была выйти в прокат в этом году. В своем выступлении режиссер акцентировал, как важно делать все вовремя: «Трагедии Бучи, Бородянки, Ирпеня, Мариуполя еще долго будут в наших сердцах. Но если не рассказать эти истории сегодня, у тебя может не быть времени, возможности и команды рассказать их впоследствии». Приведя в пример свою ленту «Кіборги», вышедшую в 2017 году, Сеитаблаев признался, что не уверен, смог ли бы он сегодня снять такой фильм. А когда работа над картиной только начиналась, также шли дискуссии о том, насколько она уместна.
Подытоживая свое мнение, режиссер заметил: каждый должен провести границу сам для себя, о чем сейчас уместно снимать, а о чем нет.
Ирма Витовская же считает фильмы о Буче и других трагедиях, все еще не завершенных, пока неуместными. Впрочем, актриса подчеркнула, что выражает сугубо субъективную точку зрения.
Режиссер Теона Митевская отошла от дискурса о «Буче», открыв тему послевоенного развития кино в Украине. Она привезла на Kharkiv MeetDocs боснийский фильм «Самый счастливый человек в мире» – о жизни Сараево сегодня. По ее словам, даже сейчас, через 25 лет после войны, город находится в таком состоянии, будто война не закончилась. Почему так? Видимо, из-за отсутствия своевременной рефлексии.
«Разница с Украиной состоит в том, что мы, бывшие югославы, только сейчас начинаем говорить о войне, которая произошла 25 лет назад», – объяснила режиссер, выразив надежду, что у украинцев будет шанс отрефлексировать свою войну гораздо быстрее. Лучше всего сразу после ее завершения.
После этого микрофон перешел к Александру Щуру, с фильма которого все и началось. Он отметил, что американские инвесторы, планировавшие частично профинансировать ленту «Буча», отказались от участия в проекте из-за репутационных рисков – именно после заявления Украинской киноакадемии. Далее разговор пошел несколько на повышенных тонах, но завершилось все мирно: продюсер выразил надежду на дальнейшее сотрудничество с Киноакадемией (в частности, по промотированию будущего фильма) и предложил компромиссный вариант – предоставить экспертам от киносообщества сценарий своего проекта, чтобы они могли высказать замечания.
В поддержку будущего проекта высказался и непосредственный участник событий, о которых идет речь в картине, Константин Гудаускас – именно его историю должна показать «Буча». Он объяснил, почему для него так важно, чтобы фильм все же вышел: «Для меня предложение Александра [Щура] было мотивировано одной главной целью: чтобы люди, живущие за границей – в Европе, США и других демократических странах, – посмотрев эту ленту, почувствовали боль каждого украинца. И, выходя из кинотеатра, решили для себя, кого они поддерживают. И поняли, что завтра эта война может прийти и к ним домой. Я хочу, чтобы политики поняли, что Украине нужна помощь».
Интересный взгляд на тему дискуссии высказала медицинский психолог Нателла Дубашидзе. По ее словам, кино – это очень тонкая вещь, словно держать в руках скальпель. И если с этим скальпелем неправильно обращаться, можно причинить много вреда. У определенной части нашего общества после войны будет ПТСР: сейчас в открытых данных фигурирует цифра 30%, но этот расчет делали американские эксперты для США после Вьетнамской войны, что не совсем релевантно для Украины, ведь мы защищаем свою территорию. Потому и цифры будут другими. Но какими именно – пока неизвестно (о первых исследованиях этой проблемы можно прочитать здесь).
По словам Дубашидзе, в Украине может быть больше посттравматического роста, чем посттравматического расстройства. Впрочем, все равно нужно учитывать, что ретравматизацию могут повлечь за собой не только взрывы, не только точное воспроизведение определенных событий, но и визуальный ряд, запахи, звуки. И не надо мешать кинопроизводителям, если они не хотят навредить своей аудитории будущими фильмами. 
«Де-факто произошедшие на Киевщине события считаются законченными. Мы имеем право их освещать. Их нужно освещать. Я читала сценарий. Он отвечает нормам, которые могут быть в фильме о войне» – с такими словами к дискуссии присоединилась разведчица и консультант фильма «Буча» Гайдэ Ризаева.
Она рассказала, что в 2014-м была в плену, а когда вернулась домой, было очень трудно справиться со всем самостоятельно. По мнению Гайдэ, тема 2014 года до сих пор не отрефлексирована должным образом. Поэтому она считает, что и тема фильма «Буча» актуальна именно сейчас – ведь нужно передать эмоции, рассказать о событиях. Так что снимать это кино стоит.
Итогом в дискуссии стали слова сценаристки Алины Семиряковой – жительницы Бучи, которая застала начало трагедии дома и смогла выбраться только спустя какое-то время. Алина считает, что не было бы такого общественного резонанса вокруг фильма, если бы он не назывался «Буча». Именно это слово у многих навсегда будет ассоциироваться со страшной трагедией, и называть так художественную ленту – это лишний раз бередить раны, которые еще не скоро заживут.
Напоследок Семирякова попросила Александра Щура не снимать никаких сцен в Буче. Вообще. В ответ на доводы, что сцены планируются только общие, без техники и выстрелов, она лишь повторила свою просьбу. Продюсер пообещал подумать.
