Новая реальность, в которой мы живем четвертый месяц подряд, требует от индустрии нестандартных решений, абсолютно новых проектов и неожиданных партнерств, рождающихся в работе над этими проектами. За последнее время мы видели немало примеров такой синергии – от телемарафона «Единые новости» до инициативы Ukraine Content Global Cooperation – и сегодня поговорим о еще одном примере удачного объединения усилий, но теперь в рамках одной компании. До 24 февраля руководитель Департамента исследований и инноваций FILM.UA Group Евгений Санников и продюсер Елена Малкова работали над разного типа проектами: Евгений был сосредоточен на технологиях – от создания контента с помощью игровых движков до экспериментов с искусственным интеллектом и NFT, Елена же снимала преимущественно игровые сериалы (также в ее активе – digital-цикл «Спадок» и документальная лента «Весільний спадок»). Но с началом полномасштабной войны их команды объединили усилия и компетенции, запустив более десяти проектов с мощной социальной миссией – от помощи государству в отстраивании до восстановления исторической справедливости.
– Мне кажется, эта синергия родилась из дружбы, – говорит Евгений. – На FILM.UA обычно так и происходит: коллаборации возникают из личных симпатий, комфорта совместной работы. У нас с Леной есть хороший опыт совместных проектов: я работал над первым и вторым «Спадком», делал титры к нескольким сериалам. Более того, наш департамент как раз и создан для помощи продюсерам – чтобы их проекты производились легче, быстрее, финансово эффективнее. И я консультирую всех продюсеров, которые ко мне обращаются, заинтересованы в технологиях, готовы их осмыслить и понять.
– Еще 23 февраля все исполнительные продюсеры, авторы и редакторы, с которыми я работала, были в запусках, производстве, писали новые сценарии, – вспоминает Елена. – А 24 февраля все прекратилось. Но мы практически ни дня не стояли на месте, потому что быстро перестроились и побежали в другом направлении. Марина Журавская, Вера Лой, Юля Мордас, Таня Носенко – буквально в первый же день [полномасштабной войны] мы вместе занялись проектом «Спадок»: проложили англоязычные субтитры, объясняющие, что это та самая украинская культура, которую напавшая на нас россия пытается уничтожить и отменить. С этим нам очень помогли разные подразделения компании, а также Виктория Ярмощук, Зоя Сошенко – все включились. Выпустив обновленный «Спадок», который наша дистрибуция помогла распространить на огромном количестве территорий, мы сразу же начали делать актуальные короткие видео, к производству которых подключали Женю.
Одним из таких видео стал ролик об украинских женщинах, участвующих в военных действиях
А потом поняли: раз не можем сейчас снимать – значит, пришло время документальных проектов. И тут выяснилось, что Женя, когда-то создавший циклы «Великие мечтатели» и «История криминалистики», – чуть ли не единственный человек в компании, кто год за годом методично копил идеи, разработки документальных проектов и ждал. Там столько сокровищ обнаружилось!
– Почему эти идеи не воплощались?
Е. М.: Не секрет, что документалистика – сама по себе шикарный жанр – не была востребована на украинском телевидении. Поэтому новые идеи Женя складировал. Причем документалистика у него всегда была на стыке с технологиями: AI, AR, VR. В общем, мы набрали у Жени идей – и сейчас у нас на полочке 11 прекрасных проектов, каждый можно делать хоть сейчас, если найти партнера. Из них мы вместе с руководством выбрали четыре основных, с которыми пытаемся зайти в сценарную разработку: ищем новых авторов или поднимаем тех, с какими Женя начинал девелопмент проектов.
– Хедлайнер на этой полочке – документальный цикл «Відроджені з попелу», который также задумывался достаточно давно.
Е. С.: Еще в 2012-м или 2013-м.
Е. М.: Это проект о разрушенных и восстановленных городах. Есть отличный тизер, снятый десять лет назад, отличная презентация, множество наработок, но, когда идея возникла, никто не думал, что Украина будет частью этого проекта. В нем планировалось собрать 8–10 городов – Варшава, Дрезден, Роттердам и т. д. – и просто рассказать, как их восстанавливали после Второй мировой. Сегодня же у нас есть Чернигов, Ирпень, Харьков – большое количество точек на карте страны превратилось в разрушенные города. Конечно, мы тут же схватились за эту идею, но рассматриваем ее теперь с совершенно иного ракурса.
Е. С.: Потому что проект задумывался как история в стиле Discovery. Вот у нас город в руинах – условно, Дрезден. Вот очень интересные цифры и факты: сколько дней эти руины расчищали, сколько кирпичей ушло на постройку, как находили довоенные планы зданий и давали жителям на выбор варианты, отстраивать по-новому или пытаться реконструировать старое, как происходили реновации... А когда в Украине началась полномасштабная война, мы поняли, что уже не можем рассказывать в стиле Discovery – мы сами эта история. И сюда вплетается много человеческих судеб, трагедий. Поэтому сейчас мы ищем тональность проекта.
– Каким образом вы собираетесь объединить европейские и украинские города?
Е. М.: Хотим использовать опыт восстановления других городов, показать, чему их та ситуация научила, потому что через разрушение появляется какая-то новая история – в целом для страны и для нас как нации. В этом разрушении есть какая-то метафора и символизм. С точки зрения украинских городов наш проект – не о том, что было разрушено, а о том, как мы будем это восстанавливать. К девелопменту подключилась Софья Чемерис – очень хороший, опытный режиссер, и мы уже точно понимаем, что хотим сделать восемь серий: в каждую по состоянию на сейчас ищем иностранных партнеров. Честно говоря, концепция пока не до конца продумана, но в этом и слабое, и сильное место проекта одновременно.
– То есть европейские города, разрушенные во время Второй мировой, будут рассматриваться не как самостоятельные герои, а как опыт, который может помочь украинским городам?
Е. М.: Мы разрабатываем восемь европейских городов, и у каждого будет украинский собрат по несчастью – город, с которым есть некие связи, к которому этот исторический опыт наиболее применим. В восьмисерийке о европейских городах расскажем подробно, но Украина будет горизонтальной связующей линией. А в будущем хотим сделать еще и полный метр, в нем больше внимания будет уделено Украине, а остальные города – как саппортинг. В этой истории очень много слоев, и мы их сейчас находим в бесконечных спорах и переписках. Прежде всего ищем баланс между человеческими историями, технологическими штуками, которые помогут все это визуализировать, и тем, что хочет наш режиссер.
Проект быстро разрастается: у нас очень хороший архитектурный консультант Александра Герасимова, которая помогает не только с архитектурными вопросами, но и очень плотно по самой истории, будем подключать военных консультантов, авторов, историков. Женя с нашим исполнительным продюсером Таней Носенко и ее командой сняли с дронов облеты Ирпеня и провели 3D-сканирование, чтобы Департамент инноваций, в частности креативный технолог Валентин Кравец, мог сделать модели разрушенных объектов. Кстати, некоторые кадры вошли в обновленный для Каннского кинофестиваля ролик об украинских локациях Discover Ukraine. Также нам удалось снять разрушенный самолет «Мрія».
Уже сейчас думаем, как имплементировать в разрушенные объекты ведущего, чтобы создать ощущение, что он по ним ходит. Для этого 3D-сканирование и нужно – чтобы дать необходимый объем. Готовимся собирать первый тизер и разрабатываем концепт, чтобы искать партнеров – понятно, что «Відроджених із попелу» студия самостоятельно не поднимет. Кроме того, мы хотим, чтобы это был не просто телевизионный проект, а, возможно, некий общий ориентир, помощь в восстановлении страны.
– Расскажите подробнее о 3D-сканировании.
Е. С.: Сканирование с помощью метода фотограмметрии: дрон методично, квадрат за квадратом облетает выбранный объект, делая тщательную съемку. Над одной локацией может летать целый час. В итоге мы получаем очень подробную 3D-модель объекта, с точностью до сантиметров, которую можно использовать не только в контенте, а, например, передать каким-то архитектурным бюро, западным архитектурным энтузиастам, которые на основе этой модели предложат свои идеи по реконструкции. В специализированных программах работать с 3D-моделью гораздо быстрее, и процесс пошел бы.
Так выглядит отсканированная площадь в 10 гектаров после фотограмметрии
Причем все изображения имеют очень высокую степень детализации
– Какие объекты уже отсканированы?
Е. С.: Процесс 3D-сканирования достаточно дорогой, поэтому в том же Ирпене мы не можем взять много объектов – выбрали лишь несколько значимых. Это центральный Дом культуры, построенный в 1950-х годах, фабрика, владелец которой – один из наших потенциальных героев, и ЖК «Ирпенские Липки», куда сейчас возят всех – гостей из других стран, журналистов. Например, когда мы приезжали сканировать, нас не пустили в назначенное время, поскольку там были министры иностранных дел Литвы и Латвии.
Понятно, что у нас нет ресурса облететь и отснять весь город – например, Харьков. Но точечно отсканировать объекты мы можем, таким образом не просто снимая проект, но и проводя скаутинг для западных специалистов по архитектуре. Чтобы отдавать эти сканы и так участвовать в будущей реконструкции страны. Кроме того, 3D-модели можно использовать для виртуальной студии.
– Здесь стоит объяснить подробнее.
Е. С.: «Мандалорец» – самый известный пример контента, созданного в виртуальном продакшене. Виртуальная студия – это, по сути, комната, состоящая из LED-панелей высокого разрешения, даже пол делается из LED-панелей с армированным стеклом (в единственную такую студию, существующую в Киеве, при необходимости может заехать машина). На экраны выводится сцена – изображение, построенное на игровом движке. По его периметру и на камерах стоят датчики. Когда камеры движутся, система понимает их координаты, подстраивая виртуальную декорацию под расположение и ракурс – строго в поле зрения камер.
Светодиодное освещение обеспечивает реалистичные цвета и отражение света на актерах и реквизите, чего невозможно достичь с помощью хромакея
– Получается, в «Відроджених із попелу» ведущий будет работать не на реальной локации, а в виртуальной?
Є. С.: Да. Если ведущим будет селебрити (я надеюсь), мы сможем снимать его в любом европейском городе: отправляем заготовленную сцену – и он заходит прямо в сеттинг. Причем можно добавлять инфографику, разные фишки, и ведущий будет взаимодействовать с этой виртуальной декорацией. Мне всегда нравились такие элегантные решения, когда из чего-то одного получается много всего. В данном случае мы единожды вылетаем на дроне – и получаем модель для архитектурных бюро, которые хотят поучаствовать в реновации Украины; виртуальную декорацию, благодаря которой ведущий мог бы находиться прямо внутри, например, разрушенного Дома культуры; а также модель для визуализации, инфографики, документального фильма, которую можно крутить, показывая с разных сторон, как все было.
– По каким критериям отбираются объекты?
Е. С.: В Ирпене, кстати, все эти критерии сошлись в этой съемке. Первая категория – значимые исторические объекты. Честно говоря, не знаю, является ли Дом культуры художественным наследием, но он значим для жителей Ирпеня, особенно пожилых, он был одним из самых старых зданий города, насколько я понимаю.
Вторая категория – самые пострадавшие здания, как этот ЖК «Ирпенские Липки», который показывали большинству иностранных делегаций.
Е. М.: Как говорит наш режиссер, Ирпень и Буча – это про молодые семьи, уютные новострои, где все хотели жить. И «Ирпенские Липки» – самое сердце, модный красивый дом. Все новое – дорожки, парки. И теперь ничего нет. Просто дом под снос…
Е. С.: Третья категория – это объекты, связанные с человеческими историями. Фабрика, которую мы отсканировали, досталась одному из наших возможных героев по наследству от отца. Она экспортировала свою продукцию в большое количество стран Европы, а теперь разрушена. Двое его сыновей во время оккупации Ирпеня помогали ВСУ, и оба ранены: один получил серьезное ранение в живот, второй – в спину. Кроме того, прилетело в их дом. Но и это еще не все: осколок надломил крест на могиле его родителей на кладбище Ирпеня. То есть представь: фабрики, доставшейся по наследству, нет, дом разрушен полностью, хотя рядом стоят целые дома, оба сына ранены, еще и могила родителей на кладбище расстреляна… Потому мы фабрику тоже отсканировали, и таким образом можно делать виртуальные мостики между европейскими городами и локальными историями: например, ведущий подходит к фабрике с одной стороны, находясь в виртуальной студии, допустим, в Берлине, а дядя Вова появляется с другой – уже в Ирпене.
Кроме того, мы сейчас пытаемся применить к этому 3D-сканированию один алгоритм искусственного интеллекта. То есть будет уже не фотограмметрия, а превращение 2D-изображений в 3D-сцену. Если дроны сделают слепок сверху, то с алгоритмом можно будет делать еще и цифровые слепки с высоты человеческого роста. Это технология NeRF компании NVIDIA, мы уже получили этот алгоритм и начинаем тестировать.
Посмотреть эту публикацию в Instagram
Это путь к интерактивному проекту, когда можно будет по всем разрушенным городам «походить», покрутить их в видео со всех сторон.
– Насколько все это дорого и сложно с точки зрения ресурсов?
Е. М.: Пока сложно сказать, это пилотная история. У нас есть некая фиксированная цифра, которая позволит сделать пилотные материалы, тизер, сценплан и минимальную разработку, чтобы искать партнеров с чем-то конкретным. Кроме того, важный фактор – куда ты можешь зайти, куда тебя пустят, чтобы не было мин, и много подобных, чисто технически вопросов. В тот же Ирпень сейчас заехать намного проще, чем когда мы снимали – только переезд со всеми блокпостами и проверками занял полдня. Нужно отдать Тане Носенко должное, что она все это организовала.
– Поговорим о других проектах. Как появился «Народжені Україною»?
Е. М.: Первые месяцы полномасштабной войны, пока мы не могли снимать, Группа все время что-то делала, постоянно релизила новые ролики, продюсеры что-то придумывали, ведь контент – это наше оружие, вклад в общее дело. Со временем мы стали думать, какой еще актуальный контент можно производить недорого, грубо говоря, подручными средствами. И Мария Квитка, с которой мы когда-то сделали «Спадок» и все это время тоже были на связи, предложила идею проекта «Народжені Україною». Он об известных украинцах, которых «присвоила» себе россия. Вместе с Марией мы выбрали героев для восьми эпизодов первого сезона (и уже знаем, о ком будут восемь серий второго), наш постоянный автор сейчас пишет сценарии, а в качестве визуальной основы взят универсальный шаблон, разработанный Женей. Музыкальная тема – эмбиент, когда-то написанный прекрасными ребятами для фильма «Спадок».
– Судя по длине эпизодов, это диджитал-контент?
Е. М.: Да, он пойдет на YouTube и остальные диджитал-платформы FILM.UA. Но не только. Мы уже переводим проект на английский (тут отдельное спасибо компании MRM, которая тоже участвует в производстве проекта, помогая с переводом) и вместе с дистрибуцией подумаем, как его продавать.
В параллели мы делаем второй цикл – «Загублені імена». Другая графика, другая идея, но та же команда и тот же подход. В целом это бесконечный движок: русские на оккупированных территориях крадут картины, и наша сценаристка придумала, как на это посмотреть под интересным углом – начиная с немцев, которые во времена Второй мировой перли картины отовсюду. В Харькове русские бомбят генетический банк растений – и мы думаем, как об этом теперь рассказать. Разрабатываем проект о рецептах украинской кухни, предметах быта украинцев – ищем решение на стыке анимации и технологий. То есть у нас куча идей короткого актуального контента, и все это нужно делать.
Кроме того, у Жени есть шикарный проект под названием «Киевская Русь». Представьте, что вы переместились в те времена, оказались на центральной площади и не знаете, что делать. А вот вам гайд: куда пойти, чего поесть, где помыться.
Е. С.: Идея появилась года четыре назад, и Русь предполагалась хипстерской: где лучший смузи в древнем Киеве, где шопинг-ряды (смеется).
Е. М.: Да, современным языком с современными фишками. И самое главное, что это формат, ведь точно так же можно попасть, условно, в Стамбул 13-го века. Это смесь документалистики, анимации и опять же технологичных штучек.
– О какой анимации речь? Той, что делается на игровом движке?
Е. М.: Нет, мы хотим проще – возможно, что-то в стиле проекта Netflix «Как стать тираном». Выяснилось, что наш главный редактор Марина Журавская – в прошлой жизни мультипликатор и отлично понимает, как это устроено. Так что будем пробовать.
Е. С.: Хочется совместить анимацию с видео в дополненной реальности: например, снять Золотые ворота, сверху накинуть AR, чтобы все это дополнялось прогулкой по городу.
– Но при такой простоте и легкости должна быть серьезная историческая основа.
Е. М.: Конечно, консультанты будут. Но нам ведь все равно прилетит, потому что каждый историк дает свою точку зрения. Одно название «Киевская Русь» вызывает миллион споров (улыбается).
– Тогда вернемся к технологиям. В прошлом году вы заменили российского актера в сериале «Мотыльки» с помощью искусственного интеллекта. Думаю, теперь это будет очень распространенный запрос.
Е. С.: Мы как раз просчитываем и делаем тесты такого сервиса для одного телеканала. За год технологии продвинулись вперед, вышли новые графические процессоры, и если на «Мотыльках» мы не могли брать крупные планы, то теперь должно получиться. Тогда с еще большей легкостью сможем зачищать русню из сериалов (смеется).
– Учитывая количество проектов в работе, вы набираете людей в Департамент?
Е. С.: Да, мы всегда открыты к знакомствам с профессионалами рынка, работы много.
Е. М.: Конечно, в идеальном мире весь этот актуальный контент должны делать другие люди – чтобы Женя мог генерировать новые идеи. Например, один проект он придумал уже после 24 февраля. Известный футуролог и писатель-фантаст Станислав Лем, оказывается, полжизни провел во Львове. И застал там приход немцев – это же наша общая с поляками история. И Женя, пока был во Львове, подумал, что неплохо было бы снять кино про Станислава Лема.
– Игровое?
Е. М.: Нет, документальное на 60 или 90 минут. Этот человек, по сути, предсказал многое из того, в чем мы живем сейчас. А что на него повлияло, чтобы он стал таким? Во-первых, фильм предполагает реконструкцию его жизни, во-вторых – поиск ответов на эти вопросы. Он очень много думал о сущности искусственного интеллекта, и это тоже одна из линий. Женя поработал с художественной нейросетью, настроив ее определенным образом, и она сделала потрясающие постеры. Мы бы хотели часть вижуала проекта (все концепты – точно) сделать с помощью нейросети.
Очень круто рассказывать историю фантаста, который много рефлексировал на тему искусственного интеллекта, используя наработки искусственного интеллекта. Тут, конечно, возникает множество новых и необычных юридических вопросов: например, кому принадлежат права на то, что генерит нейронка. Но надеюсь, мы их решим. У нас уже есть автор, который разрабатывает идею, мы пишем заявку и готовим презентацию для польских партнеров, потому что это однозначно копродукционный проект. И если у нас получится Лем, возможно, это станет целым циклом о фантастах.
– Какие еще сервисы оказывает Департамент?
Е. М.: Женя делает прекрасные титры к сериалам: «Прятки», «І будуть люди», «Кава з кардамоном»… Это может быть отдельным направлением – мы сейчас готовим сайт и шоурил этого направления.
Е. С.: А из технологий в первую очередь Deepfake – с учетом того, что много российских актеров снимались в украинских сериалах.
Е. М.: Получается, сегодня каналы остаются без большой части своих библиотек. Но будут ли у них сейчас деньги на такие сервисы – большой вопрос.
– С другой стороны, заменить актера в 11-минутном эпизоде, как было с «Мотыльками», явно дешевле и проще, чем снять новый сериал.
Е. С.: Мы не ограничиваемся только этой технологией и вместе с техническим директором FILM.UA Филиппом Петренко исследуем интересные алгоритмы, которые пока недоступны, находятся в закрытой бете или просто очень дорого стоят. Он связывается с компаниями-разработчиками, и есть надежда, что они нам помогут с этими технологиями.
– Например?
Е. С.: Технология по автоматическому релипсинку, которую можно применять не только к видео, но и к анимации. Допустим, есть англоязычная версия «Мавки», а для французского рынка алгоритм будет менять липсинк персонажей под французскую дорожку. Или под китайскую. Нейронка это делает автоматически, и глазу гораздо комфортнее наблюдать, когда есть полное совпадение.
– Картинка от этого не страдает?
Е. С.: Нет, там очень хорошо все сделано. Мы пробовали делать это сами, кое-что даже получалось, но не в продакшен-качестве. Поэтому обратились к компании, владеющей этой технологией, и ждем ответ. Та же история с технологией Instant NeRF, позволяющей фиксировать любую сцену в 3D, делать ее максимально подробной – если мы с ней не справимся самостоятельно, то попросим помощи у NVIDIA. И тогда сможем использовать не только для кино, но и для каких-то архитектурных замеров или помощи полиции в фиксации разрушений. Таким образом, возможно, сложная ситуация, в которой мы все оказались, парадоксальным образом поможет нам разблокировать новые технологии, ранее недоступные на украинском рынке.
