Уже завтра, 17 мая, начинает работу 75-й Каннский кинофестиваль, на котором, несмотря ни на что, наша страна будет уже в шестнадцатый раз представлена Национальным павильоном, специальной программой «Украина в фокусе» на кинорынке Marché du Film, а также сразу двумя фильмами в официальном конкурсном отборе – полнометражными игровыми дебютами молодых украинских режиссеров. В секцию «Особый взгляд» включен фильм режиссера и сценариста Максима Наконечного «Бачення метелика», а в программу «Двухнедельник режиссеров» вошел фильм режиссера и сценариста Дмитрия Сухолиткого-Собчука «Памфір». Последний особо интересен тем, что обычно в эту каннскую программу попадают проекты не дебютантов, а режиссеров, уже сделавших себе имя.
.JPG)
Впрочем, дорога фильма «Памфір» словно вела его в Канны еще от этапа разработки, хотя последние шаги по ней делались уже во времена полномасштабной войны. Мы поговорили с Дмитрием Сухолитким-Собчуком и продюсером фильма Александрой Костиной о том, как нетворкинг вывел их на эту дорогу и как помогал ею двигаться в копродукции с тремя странами. А еще – о режиссерской придирчивости как инструменте экономии; о специфике работы с гуцульским диалектом для актрисы с Востока страны; о том, как «встроить» библейскую историю в обыденную жизнь украинских контрабандистов на румынской границе; а также о том, как и зачем создаются мифологемы – локальные и уровня всей страны.
Спасение звука под звуки обстрелов
По словам Александры Костиной, у «Памфіра» был шанс попасть еще на прошлогодние Канны: съемки уже были завершены, на постпродакшен до фестиваля, который проходил в июле, оставалось где-то полгода. Вот только решили не спешить, чтобы сделать все как нужно. Проект спокойно готовили к аппликации на фестиваль этого года, дедлайн которой был в первой декаде марта, но…
«26 февраля режиссер должен был ехать в Польшу, чтобы принять работы по изображению, цветокоррекции, сделать сведение с предыдущим звуком и, собственно, создать скринер для Канн. Но с начала войны мы в первую неделю войны вынуждено «выпали» из процесса аппликации. И очень благодарны нашим партнерам из Польши и Франции, и особенно Богне Шевчик, что они взяли на себя эту работу и успешно ее завершили, – рассказывает Александра. – Все, что нуждалось в непосредственном участии режиссера, было организовано онлайн. Отдельная огромная благодарность Александру Верховинцу, отвечавшему за монтаж звука. В первые дни войны, когда в Киеве стреляли и был полный хаос, он смог добраться до студии и сделал копию всего проекта по звуку – сохранил работу, над которой большая команда во главе со звукорежиссером Сергеем Степанским работала много месяцев, – и загрузил все это для французской компании постпродакшена, завершавшей финальное сведение у себя».
«Памфір» – копродукция четырех стран (с привлечением финансирования еще из пяти государств). Украина (Bosonfilm) отвечает за девелопмент и производство, Франция (Les Films d’Ici) – отвечает за часть работ по постпродакшену звука, пакетирование фильма, также к проекту привлечен французский композитор и специалист по саунд-миксу. От Польши (Madants) – режиссер монтажа, большая часть работ по VFX и мастеринга проекта, цветокоррекция. «Что ж до Чили, по условиям сотрудничества было необязательно привлекать местную команду и именно в этой стране тратить деньги, чтобы попасть под копродукционные «нормативы». Но наши партнеры из компании Quijote взяли на себя большую работу по промо – сейчас целый ряд изданий Южной Америки готовит материалы о нашем проекте. Фильм снимали во время ковида, постпродакшен в последние месяцы проходил в условиях военного положения. И мы – оба с Дмитрием дебютанты в полном метре – благодарны нашей большой международной команде за слаженную работу и поддержку. Путь проекта был долгим, и на разных этапах присоединялись не только международные, но и украинские копродюсеры, каждый из которых внес важный вклад своей экспертизой: это Евгения Яцута, Артем Колюбаев, Алена Тимошенко», – говорит Костина. По ее словам, права распределяются как принято: в соответствии с тем, какую часть бюджета каждый из партнеров смог привлечь.
Но как сформировать такую «команду мечты», где найти ее «игроков» и чем заинтересовать их? А еще – ряд украинских и европейских фондов, при поддержке которых начальный бюджет проекта вырос с 28 млн грн до почти 40 млн грн. Ответ, если коротко, – длительная и упорная работа продюсера и режиссера и качественный девелопмент проекта.
«Канны – это умение правильно менеджерить время»
«Как говорит народная мудрость, если ошиваться у парикмахерской, рано или поздно ты пострижешься. В данном случае: если крутиться возле французских продюсеров, ты найдешь себе французского продюсера», – с улыбкой рассказывает Дмитрий Сухолиткий-Собчук о своем участии в 2018-м в Cinefondation, программе поддержки молодых кинематографистов из разных стран под патронатом Каннского кинофестиваля с очень жесткой селекцией и малым количеством участников. И добавляет, что на самом деле переговоры с французскими копродюсерами начались еще до Cinefondation, а продолжились уже во время резиденции, когда Александра Костина приезжала в Париж, чтобы вместе с Дмитрием встретиться с потенциальными партнерами. Окончательное же решение о сотрудничестве с Лорой Бриан, с которой Александра познакомилась на лаборатории EWA Mentoring, было принято во время Каннского кинофестиваля 2019 года.
Но Cinefondation стала не первой международной мастерской, где Дмитрий работал над проектом «Памфір».
Путь начался в 2016 году с TorinoFilmLab, где в течение девяти месяцев нарабатывался первый драфт сценария. «Там же я познакомился с Евой Пащинской, продюсером двух фильмов Павла Павликовского «Холодная война» и «Ида», – вспоминает Дмитрий. – Я уже тогда думал о копродукции с Польшей, был на стипендиальной программе Gaude Polonia, где моим ментором был Кшиштоф Занусси. Но так получилось, что его студия TOR, занимавшаяся моим проектом, была расформирована. И Ева Пащинская посоветовала, к кому можно обратиться, напомнив о компании Madants, которую я знал и раньше благодаря пребыванию в Варшаве». Тогда произошло только первое знакомство с этой компанией, потому что проект находился на очень ранней стадии девелопмента. А через несколько лет, когда с «Памфиром» начала работать Костина, она, уже имея разработанный пакет проекта, встретилась с Клаудией Смеей из Madants на кинофестивале в Торонто и договорилась о копродукции.
Еще на начальном этапе нетворкинга стало понятно: чтобы действительно заинтересовать международных продюсеров, режиссеру-дебютанту необходимо создать определенный «референс» – короткометражную работу, демонстрирующую его авторский взгляд. И для Сухолиткого-Собчука таким «референсом» стала игровая короткометражка «Штангіст», собравшая много фестивальных наград.
Дмитрий продолжил свой путь по мастерским, посетив Midpoint Intensive в рамках кинофестиваля в Карловых Варах. «Это был этап между первым и вторым драфтом сценария. Там с нами работали два скрипт-доктора. Они читают твой сценарий, другие участники тоже читают, ты со всеми говоришь, получаешь фидбэк. То есть это и обучение, и знакомство с прицелом на будущее, и фокус-группа», – объясняет режиссер и сценарист ключевую пользу от мастерских.
Третья мастерская – собственно Cinefondation, где появился финальный драфт сценария проекта «Памфір», который потом подвергался лишь небольшим редакциям в плане особенностей гуцульского диалекта и мизансцен. Участие в этой мастерской также стало для Дмитрия своеобразной репетицией Канн, опыт которой точно пригодится ему уже 21 мая, когда состоится премьера фильма в конкурсной программе.
.JPG)
«Благодаря Cinefondation мы узнали внутреннюю кухню фестиваля, – говорит Дмитрий. – Мы, участники программы, были там с момента, когда павильоны начали готовить к открытию, и с бейджами, позволяющими попасть буквально повсюду. Ты разбираешься, как вообще живет фестиваль, как он дышит. Например, была ситуация, когда мы должны были презентовать проект «Памфір» в павильоне французского национального центра кино CNC Aide aux cinemes du monde: зал на пятьсот человек, много продюсеров. Репетиция прошла хорошо, я все себе рассчитал, но подумал: на презентацию лучше все-таки приду пораньше – где-то за час. А в Каннах, когда проходит какая-то большая премьера с кинозвездами, все вокруг запружено людьми – центр города просто парализован. И именно это произошло в день презентации: понимаю, что я не пройду, не успеваю. Я обходил «лабиринтами», и вот захожу наконец-то в павильон и слышу: «А теперь №9 – проект «Памфір». Не успел даже воды выпить – сразу вышел на сцену и презентовал проект. Канны – это умение правильно менеджерить время. И сейчас, когда «Памфір» в одной из программ фестиваля, благодаря Cinefondation я знаю, как все функционирует, и не чувствую растерянности».
Формула привлечения партнеров: опыт, история и… снова опыт
Продюсер Александра Костина начала с Дмитрием работу над проектом «Памфір» весной 2018 года. Сразу же, не имея средств от фондов даже на девелопмент, продюсер организовала экспедицию по поиску локаций для будущего фильма. Почему? «Чтобы податься в любые фонды, очень важно иметь качественный кит проекта: предварительный кастинг, локейшен-скаутинг – какую-то визуализацию того, как будет выглядеть будущий фильм», – объясняет продюсер. Осенью 2018-го проект получил поддержку УКФ на девелопмент, и тогда же, осенью, пришло подтверждение, что Дмитрия выбрали в Cinefondation. «Участие в этой программе действительно стало значительным толчком для проекта, ведь если проект выбирают в резиденцию, то для европейских продюсеров и фондов это знак качества», – говорит Костина, отмечая, что вторая половина 2018-го, весь 2019 год и часть 2020-го были посвящены именно привлечению финансирования и поиску копродукционных партнеров.
«Тогда же мы получили финансовую поддержку Госкино: важнейшую первую поддержку, базу для старта, – вспоминает она. – Затем была привлечена поддержка от Польского института кино (PISF), швейцарского фонда Visions Sud Est, французского национального центра кино CNC Aide aux cínemas du monde (поддержка миноритарной копродукции с Францией. – MBR). Каждый из этих фондов поддерживает пять-шесть проектов, в то время как аппликаций они получают от двухсот до тысячи. И с каждым новым таким логотипом на постере нашего проекта путь в следующие фонды становился легче. В прошлом году нас поддержал шведский Göteborg Film Fund в вопросе постпродакшена. А также Hubert Bals Fund при кинофестивале в Роттердаме (на этапе производства) и Черновицкая государственная областная администрация. «Памфір» был отобран на Venice Gap-Financing Market – кинорынок, который принимает проекты, имеющие более 70% финансирования, чтобы на Венецианском кинофестивале помочь найти остальное. В договорах со всеми этими фондами и лабораториями есть пункт, что стоящие за этими институтами кинофестивали имеют право первоочередного пересмотра твоего проекта. Поэтому под конец работы над лентой «Памфір» у нас уже было четыре кинофестиваля класса А, выразившие интерес посмотреть проект еще до того, как он был завершен: Канны, Локарно, Роттердам и Венеция».
Интересно, что проекту «Памфір» удалось проскочить тиски печально известного Одиннадцатого конкурса Госкино, часть проектов которого сначала поддержали, а потом забрали финансирование. «Не знаю, как точно принималось решение, – говорит Александра. – Официально было озвучено, что в нашей секции международной копродукции благодаря обращению Гильдии режиссеров решили поддерживать именно украинских режиссеров». На момент получения поддержка Госкино, по словам Костиной, составляла около 76% бюджета проекта, остальное планировалось привлечь из других источников. Но в итоге эти остальные превзошли ожидания: в настоящее время доля Госкино составляет около 55% бюджета фильма «Памфір».
Несмотря на сложности с собственным финансированием, Госкино по мере возможности помогает попасть в Канны исполнителю главной роли Александру Яцентюку и режиссеру проекта, участвуя как в финансировании поездки, так и в коммуникациях со всеми ответственными госструктурами по специальному разрешению на выезд для них – мужчин призывного возраста.
«У нас определенный внутренний конфликт: вроде бы это победа – на культурном фронте. Но с другой стороны, все это ощущается не ко времени: стоит ли много писать и говорить о кино, когда все внимание приковано к другим новостям», – признается Александра, когда речь заходит о представлении фильма «Памфір» в Каннах и его сопутствующем промо. Последним занимается международный украинский PR-менеджер Татьяна Малая и международный сейлз-агент – французская компания Indie Sales, партнерские отношения с которой у команды проекта также завязались еще на этапе сценария. «Хочется отметить очень большую поддержку со стороны международного киносообщества: кто-то готов просто так вывешивать баннеры, кто-то помогает с промоматериалами, и это очень важно сейчас, когда финансовые возможности ограничены, – рассказывает Костина. – Например, есть такое агентство European Film Promotion, работающее при Европейской киноакадемии и оказывающее поддержку на фестивальное промо международным сейлз-агентам. Поскольку Украина не является членом ЕС, мы не могли подаваться на поддержку этого института. Однако в этом году благодаря усилиям Украинского института, что вел с ними переговоры, и по их доброй воле состоялся открытый конкурс, на который могли податься все украинские проекты, имеющие международных сейлз-агентов, и получить еще и там часть поддержки».
После Канн у фильма «Памфір» большие планы: премьеры запланированы в Северной и Южной Америках, Африке, Азии. «На самом деле у нас есть длиннющий список от сейлз-агента, разрабатывающего нашу стратегию, и там есть позиции не только для каждого континента, но и варианты для каждой территории – как в контексте премьеры, так и участия в фестивалях, – признается Костина. – Также благодаря международным партнерам у нас уже есть гарантия релиза на территории каждого из них: в Польше, Франции, Чили, Нидерландах, Швеции, Швейцарии, Люксембурге и Германии. Ну и, конечно, надеемся на скорейшую возможность премьеры и релиза в Украине».
Проект «Памфір» – менее чем полуторачасовой фильм, сделанный как на одном дыхании, – от первых драфтов сценария готовился почти семь лет. Более полугода – с января по октябрь «карантинного» 2020-го – длился тщательный подготовительный период, обычно занимающий два-три месяца. Были многочисленные экспедиции на локации, съемки репетиционных фильмов.
.JPG)
Потом – год постпродакшена. И все это время партнеры не подгоняли команду, потому что действительно верили в проект. Что же дало им эту веру? Как и чем удалось их так зацепить? «Первое, на что обращают внимание, – чтобы хотя бы потратить время на прочтение сценария – это бэкграунд и продюсера, и режиссера. И хотя это дебютный полнометражный художественный проект для нас обоих, мы этот бэкграунд имели, поскольку давно работаем в индустрии, – отвечает Костина. – Это первая ступенька: когда еще нет заинтересованности в истории, однако есть заинтересованность и симпатия к ее создателям. Второй раунд обсуждения – после того как посмотрели «Штангіста» и прочитали сценарий «Памфіра». И тут уже момент увлечения самой историей, которая правдива, не отпускает эмоционально и несет в себе какую-то магию… магию кино. У всех наших партнеров большой опыт – поэтому они способны распознать эту магию. Итак, формула: опыт, история и… опять опыт – теперь уже гарантия того, что мы сделаем эту историю именно так, как предлагаем. Партнеры неоднократно говорили, что готовы помогать искать дополнительные возможности, чтобы наши производственные ограничения не повлияли на финальный результат, чтобы все было так, как задумано. Соответственно, отсюда и решение об увеличении бюджета, продлении девелопмента, привлечении дополнительных фондов».
Режиссерский метод: не снимать лишнего
Что ж это за история, «которая правдива, не отпускает эмоционально и несет в себе какую-то магию»? В центре сюжета ленты, снимавшейся в селах Ивано-Франковской и Черновицкой областей, – коренастый и суровый мужчина по кличке Памфир (Александр Яцентюк): в прошлом контрабандист, теперь зарабатывающий строительными работами. Он приехал с заработков в Польше в родное село накануне зимнего карнавала Маланки. У Памфира есть благочестивая жена (Соломия Кириллова) и сын-подросток Назар (непрофессиональный актер Станислав Потяк). И собственно, из-за поступка Назара, который очень не хочет, чтобы отец снова уезжал, Памфир оказывается перед необходимостью снова нарушить закон, хотя клялся жене никогда больше этого не делать.
С контрабандистскими реалиями приграничных с Румынией регионов Украины Дмитрий Сухолиткий-Собчук познакомился, когда снимал документальный проект «Красна Маланка» (2013). «Я тогда с кем-то познакомился, с кем-то поговорил – и если это не на камеру, то ребята, которые сами носят сигареты через границу, много рассказывали, – вспоминает он. – Меня интересовала бытовая часть: было безразлично, кто и как это там крышует. Это все определенная часть реальности, часть ментальности: люди пересекают границу ради выгоды, чтобы помочь своей семье, и не видят в этом, по сути, греха. И вот эта философия меня больше всего удивила: что человек нарушает закон – и это норма. Пока такая философия существует – это системный сбой самого социума, наглядное воплощение теории разбитых окон: если всем можно, почему мне нельзя?! И этот парадокс мне хотелось исследовать: системную проблему социума на примере маленькой семьи – как эта общая токсичность влияет на самого малого представителя нашего общества, на человека, который просто хочет чего-то хорошего для своей семьи».
Одна из самых интересных «фишек» фильма – его язык: уникальный гуцульский говор, звучащий совершенно естественно – никакой искусственности, никаких переозвучек. Дмитрий Сухолиткий-Собчук родом из Черновцов, детство провел в Ивано-Франковской области и сценарий сразу писал на диалекте. Поэтому, когда были выбраны конкретные съемочные локации, текст ради полной аутентичности пришлось адаптировать к местному произношению: редактуру диалекта сначала сделала Александра Сорохан, продюсер основанной Дмитрием сценарной мастерской Terrarium, которая родом из Косино. А после нее текст вычитывал узкоспециализированный знаток гуцульского диалекта Василий Зеленчук, ставший консультантом проекта по произношению.
«Ми старались подбирать актеров именно из западного региона, – рассказывает режиссер. – Александр Яцентюк, Иван Шаран, Соломия Кириллова, Станислав Потяк – Львовская область, Мирослав Маковийчук (отец Памфира) – Черновицкая. А вот Елена Хохлаткина, сыгравшая мать Памфира, – с Востока. Я заметил ее еще на кастинге у Тамары Труновой, предложил ей роль, но сразу предупредил: самый больший вызов – это диалект. Если я ему не поверю, мы не стартуем. И она сказала: «Мы стартуем – я все сделаю». Она феноменальная актриса без страха. Некоторые вещи впервые за свою карьеру она сделала в нашем проекте – потому что поверила в материал. Это актриса с занятостью 24/7, но она невероятно старалась: приезжала в горы на репетиции, ходила по базарам, говорила с людьми и больше всех «мучила» господина Зеленчука – какие-то звуки ей не удавались, построение речи. Но как видите и слышите, даже гуцульский диалект удается человеку, который с рождения говорил на русском языке: выучил украинский – и прекрасно им владеет, а теперь еще и владеет диалектом».
Репетиции длились три месяца: на этапе, когда уже был утвержден третий драфт сценария и 90% кастинга. Все актеры в течение трех месяцев ездили в Карпаты, где команда сняла два дома, «сыгравших» в фильме дома Памфира и его родителей. «Мы жили в этих домах, ходили по селам – собирали диалект, – рассказывает Дмитрий. – Актеры днями занимались произношением с паном Зеленчуком. Были разные задачи: например, пойти на базар и со всеми говорить на этом диалекте так, чтобы никто не узнал в тебе неместного. Кому-то удавалось лучше, кому-то похуже. Это был некий творческий лагерь для взрослых и детей. Также у нас был еще один коуч – актерский тренер Игорь Колтовский, которого задействовали для детей: мне было важно, чтобы они прошли хотя бы минимальную актерскую лабораторию. Ну и с актерами, конечно, у нас были серьезные репетиции».
Говоря о серьезности репетиций, режиссер абсолютно не преувеличивает. Фактически в течение репетиционного процесса «начерно» был снят весь фильм. Как удалось уговорить продюсеров на такое нерациональное использование времени и ресурсов? Парадокс, но Дмитрий апеллировал к тому, что зачем снимать лишнее – то, что потом отрежется, – тогда как передсъемки позволяют выделить только нужное.
«Скажем так, это то, как я питчу свой метод продюсерам, – со смехом комментирует Дмитрий экономический аспект своего режиссерского метода. – Они думают на языке цифр. Когда говоришь: «Нам нужно сделать читку в стиле «Догвилля» – не застольную, а разыгрывая всю сцену. Нужно провести репетиции, пожить на локациях, чтобы понять мир наших героев», – им легче понять из-за мотивации, что это позволит сэкономить деньги (так оно, в принципе, и есть). Этим авторским методом я работаю еще со «Штангіста». На этапе читки фильма «Памфір» я начал «примерять» разные актерские типажи – и профессионалов, и непрофессионалов – на разные роли. Кто-то после такой читки остался в кастинге, а с кем-то мы простились. На эти читки, реализованные при поддержке УКФ, мы потратили две недели. Потом я все смонтировал – и стало понятно: кино будет такой-то продолжительности, не работают вот такие-то сюжетные линии, диалоги. То есть второй драфт сценария уже был на основе этого условного «Догвилля» и длился 2 часа 40 минут. Только попробовав, я могу ответить на вопрос: что работает, что нет, что нужно изменить».
«Нам не нужен Гастелло – нам нужен Призрак Киева»
Что не работает, и что нужно изменить – об этом по большому счету и есть фильм Дмитрия. На примере локальной истории он определенным образом говорит о глобальных проблемах социума. Тех проблемах, которые сейчас, на фоне войны, даже еще более обострились и которые нам обязательно нужно будет решать потом.
Сюжет фильма не имеет никакого отношения к гибридной войне, однако в ленте слышны ее отголоски: в попадающих в кадр радио- и телепередачах, в диалогах героев («Они уже и так говна отхватили: их отца в АТО сепары убили»). «Казалось бы – Буковина, самый отдаленный от войны регион, но и его она коснулась. И благодаря этим отголоскам мы идентифицируем единство всего украинского общества, имеющего проблемного соседа на Востоке, – подчеркивает Дмитрий. – Наш проект стартовал в 2016-м и завершился сейчас. В стране были системные сбои и до полномасштабной войны, но теперь они приобретают новый характер: мы столкнемся с чем-то другим. Майдан перезагрузил систему координат, и так же сейчас перезагрузит война, перекроит ментальность самой страны».
Дмитрий, с первых дней полномасштабной войны начавший снимать документальный материал о разных людях во время войны, включая проект о пограничниках, привел свежий пример такой парадоксальной перезагрузки: «У меня есть друг – он в волонтерском центре работает. И был этап, когда бронежилеты невозможно было провезти через румынскую границу из-за определенных сложностей с системой разрешений. И вы знаете, кто помог? Ребята-контрабандисты. Они провозили эти броники и каски – несколько бусов: спокойно, по своим «коридорам». И ничего не взяли за это. Словно кармическую индульгенцию себе сделали».
Режиссер подчеркивает, что в ленте не идеализирует ни одного из персонажей: «Но все они живые, настоящие, у них есть своя правда, и мы можем понять, у кого эта система координат нарушилась, а кто ее восстанавливает».
В эту тему системы координат в фильме привнесен и религиозный аспект: по большому счету это переосмысленная история Авраама и Исаака. Или, как акцентирует Дмитрий, «это как наша украинская сказка об Оохе: маленький – локальный – Бог просит простого человека о том же, о чем большой Бог просит Авраама». Но между Памфиром и Авраамом есть принципиальная разница. «Памфир – богоборец. Это человек, сомневающийся в необходимости тотального повиновения. Памфир – человек, который не покоряется: вообще никому, борется до последнего. Это национальная черта, которая в нас столетиями. И это находит отражение даже во внешнем облике главного героя: непокоренный козак», – подчеркивает режиссер.
Эта своеобразная мифологичность фильма «Памфір» для Дмитрия принципиально важна. «Мифологема возникает из определенной необходимости, – объясняет он. – Потребности определенного социума – и не столь важно, большой ли он или совсем маленький, локальный, – потребности в новом ориентире. В ком-то сильном, или отважном, или несгибаемом. И нашем современном ориентире: не том, что базируется на далеком прошлом, но – на ближайшем прошлом, которое мы сами для себя мифологизируем. Нам не нужен Гастелло – нам нужен Призрак Киева, даже если мы знаем, что это не один человек. Нам нужна девушка, выводящая собак из Ирпеня. Это зримое мессианство: здесь и сейчас. И эту новую мифологию «здесь и сейчас» нам никто не сломает: это не будет идеологией, которую можно очернить, как в случае героев прошлого, потому что все это мы видим своими глазами. Эти примеры несокрушимости нам сейчас нужны. И мы должны понимать, как они рождаются. И вот «Памфір» – это, собственно, один из сценариев того, как рождается мифологема».
