В поиске возможностей для финансирования украинского кинопроизводства вся индустрия от Госкино до частных компаний пытается наладить сотрудничество с коллегами из западных стран. Или по крайней мере активно изучает пути, которые до начала полномасштабной войны казались не слишком очевидными. Так, в рамках международного кинофестиваля «Миколайчук OPEN» состоялась дискуссия «Украина – Швеция: возможности сотрудничества», во время которой было положено начало разговору о возможности софинансирования украинских фильмов Швецией. Оттолкнувшись от этой дискуссии, мы немного углубились в вопрос при помощи председателя Кинокомиссии Южной Швеции Микаэла Свенссона.
Спикером дискуссии вместе с Микаэлом Свенcсоном был экс-директор BUFF International Film Festival, журналист Ола Тедин, а модерировал обсуждение Алексей Гладушевский
В ответ на вопрос, как в Швеции в целом финансируется киноиндустрия, Ола Тедин отметил, что деньги на проекты выделяют стриминговые компании, а также производство фильмов финансирует государство – через Шведский институт кинематографии и региональные кинокомиссии. Например, в провинции Сконе, что в южном регионе Швеции, благодаря деятельности кинокомиссии были сняты многие индийские проекты.
Если же украинский режиссер или продюсер планирует получить финансирование в Швеции, то обращаться прежде всего следует в Шведский институт кинематографии. Впрочем, по словам Олы, там очень большая конкуренция. «Сейчас Швеция очень заинтересована в сотрудничестве с кинопроизводителями, поэтому есть возможность приглашать украинских творцов сюда», – присоединился к разговору Микаэл Свенссон.
На вопрос Гладушевского, есть ли конкретные правила или требования к проектам для получения финансирования от Швеции, Свенссон ответил, что никаких ограничений нет. Самое главное – иметь шведского копродюсера, с которым можно заключить договор о сотрудничестве. Ола Тедин добавил, что обычно в копродукции со Швецией принимают участие минимум три страны, поэтому можно сотрудничать через программы Евросоюза и получать деньги оттуда также.
«Между копродюсерами должны быть действительно хорошие отношения. На самом деле это является определяющим», – поделился Тедин. «Это как брак, где оба должны коммуницировать и сотрудничать. Если эти отношения будут хорошими, будет легче найти финансирование для фильмов», – добавил Микаэл Свенссон.
Поскольку панельная дискуссия на фестивале была непродолжительной и смогла лишь ообозначить направления сотрудничества, мы дополнительно поговорили с Микаэлем Свенссоном, который согласился более развернуто раскрыть вышеупомянутые темы.
– Является ли Шведский институт кинематографии главным органом, выделяющим деньги на кино в стране, и какие еще институции могут это делать?
– Шведский киноинститут – главная национальная организация. Кроме этого, у нас еще четыре региональных кинофонда: по одному на севере и на юге, один в Стокгольме (на востоке) и один в Гетеборге (на западе). Четыре региональных кинофонда дают деньги на кино и телевидение.
Разница между Шведским киноинститутом и региональными кинофондами состоит в том, что деньги от первого предоставляются как поддержка, а деньги региональных кинофондов – это инвестиции. То есть региональный кинофонд становится частично владельцем проекта: если фильм будет прибыльным и принесет много денег – кинофонд может получить часть денег от инвестиций назад.
Кроме того, по всей Швеции есть еще несколько небольших региональных кинофондов, очень маленьких. Вдобавок к этому есть Северный фонд кино и телевидения: если в вашем проекте принимают участие несколько скандинавских стран, вы имеете право подавать заявку на финансирование от этого Северного фонда.
К тому же с прошлого года мы ввели новую систему стимулов для кинопроизводителей из-за рубежа. Если они снимут кино в Швеции, то получат назад 25% потраченных у нас денег.
– Бюджет упомянутых региональных фондов складывается из государственных денег? Или они финансируются за счет чего-то другого?
– Это деньги тех регионов, где находятся фонды. Например, Южная кинокомиссия – регион Сконе. Так этот регион выделяет деньги, чтобы кинопроизводители снимали здесь свои ленты. И чтобы выделенные деньги возвращались снова в регион.
– Как работает шведская система рибейтов?
– Дважды в год – в марте и в сентябре – вы можете подавать заявку. Следующий прием заявок состоится 18 сентября. Если вы потратите, например, 3 млн евро в Швеции, 25% от этой суммы сможете вернуть. В этом году, в мае, заявки подали 37 проектов. И шесть из них получили деньги назад.
В ноябре прошлого года мы это запустили впервые. Сегодня система рибейтов работает в тестовом режиме. Через три года правительство примет решение увеличить ли финансирование, поскольку заявок намного больше, чем денег.
– Сколько Швеция тратит в год на финансирование кинопроизводства?
– Трудно назвать конкретную цифру, потому что из года в год они могут меняться. Например, региональные кинофонды тратят примерно 15 млн евро в год.
– Сколько государственных средств может получить один продюсер на свой фильм?
– От Шведского киноинститута на полнометражный художественный фильм можно получить от 500 тыс. до 1,5 млн евро. Можно также привлечь деньги от региональных кинофондов или иметь копродукцию с другими странами. Это очень популярный способ – объединяться с другими странами Северной Европы и производить общий скандинавский продукт. Так, можно, например, привлекать деньги от Норвежского киноинститута, Финского киноинститута, Датского киноинститута и т. д.
– Каков бюджет среднестатистического полнометражного фильма в Швеции?
– Думаю, средний бюджет составляет около 2,5–3 млн евро. Так что Шведский институт кино может профинансировать примерно 20% бюджета.
– Есть ли у Шведского института кино или региональных кинофондов правила, на какие именно фильмы выделяют деньги?
– У нас таких ограничений нет. Я никогда не слышал, чтобы деньги не выделялись из-за того, что тема «неправильная». Мы высоко ценим свободу слова. И я думаю, мы должны продолжать это делать. Но также должны быть определенные границы. Это уже другая, сложная дискуссия.
– Но возможно, есть правила, что фильм должен быть снят только на шведском языке? Или что съемки должны проходить только в Швеции?
– У нас были определенные дискуссии о том, что Шведский киноинститут должен установить правило: если вы получаете деньги от государства, то должны тратить их в Швеции. Но пока этого нет. Так что вы можете поехать в Будапешт или Литву и снимать там. Вы также можете снимать на других языках.
Шведский киноинститут уделяет больше внимания сценариям. А региональные кинофонды оценивают, хорошая ли это инвестиция для региона: даст ли этот фильм или сериал достаточно работы людям, повлияет ли он на имидж региона и т. п. Например, у нас был сериал «Мост» – копродукция Швеции и Дании. И он был чрезвычайно популярен, с огромным количеством адаптаций. Его продали по всему миру. Это было фантастически для нашего региона иметь такой проект.
– Расскажите немного больше о возглавляемой вами Кинокомиссии Южной Швеции. Какая основная задача организации и какие инструменты вы используете для реализации этих задач?
– Это часть региональных кинофондов. Моя работа состоит в том, чтобы привлекать продакшены на юг Швеции, продвигать Южную Швецию как место для съемок кино- и телепроектов. Поэтому я езжу на фестивали и кинорынки. Мы много сотрудничаем с коллегами из других стран. У нас есть организация Nordic Film Commissions (объединяет 18 кинокомиссий из стран Северной Европы. – MBR): мы часто едем на фестивали и рынки вместе, ведь работать вместе дешевле.
У меня особый интерес к Индии: я много раз бывал там на фестивалях, и у нас проходило много индийских съемок. А скоро, например, начнутся съемки проекта из Непала.
Кроме того, мы предоставляем услуги по поиску локаций. Я могу предоставить локационный скаут, который поможет выбрать правильное место для съемок.
– Могут ли украинские кинематографисты получить деньги от шведского правительства? И каким образом?
– Самое главное – найти копродюсера из Швеции. Налаживание контактов и знакомство со шведскими продюсерами, шведскими продюсерскими компаниями будет хорошим началом, поскольку нельзя просто позвонить в Шведский институт кино и сказать: «Привет, у меня есть хороший проект».
Ранее скандинавские страны много сотрудничали с Великобританией, но Британия вышла из ЕС. Поэтому сейчас мы больше снимаем картины в копродукции с Германией, Нидерландами, Бельгией.
– Насколько, по вашему мнению, Швеция в целом открыта для украинских продюсеров? Наверное, продюсерам из Северной Европы легче получить финансирование от Швеции, чем продюсерам из Украины?
– На самом деле нет никакой разницы между финским, датским или украинским продюсером. Я думаю, все зависит от качества проекта и от того, насколько вам комфортно сотрудничать. Очень важно, какие у вас отношения с копродюсером, ведь производство одного фильма может занять несколько лет. Так что это своего рода рабочий брак.
Поэтому, я считаю, важно встречаться с людьми, посещать фестивали, рынки, приезжать в Швецию, заводить новые знакомства. Я знаю, что сейчас некоторых шведских продюсеров пытаются пригласить на Международный одесский кинофестиваль.
– Известны ли вам удачные примеры украинско-шведской копродукции?
– Сейчас у меня таких данных нет. Но думаю, пришло время это реализовать (из последних проектов, участие в которых принимала Швеция, – многосторонние копродукции «Бачення метелика» и «Будинок зі скалок», а также поддержанный Гетеборгским кинофондом на этапе постпродакшена «Ля Палісіада». – MBR).
– Может быть, рынки Украины и Швеции все же слишком удалены для тесного сотрудничества в области кино?
– Я думаю, причина в том, что у нас в принципе было не так много примеров копродукции с восточноевропейскими странами. А потом вдруг Будапешт стал большой производственной площадкой, где снимается множество фильмов. В то же время копродукций с Венгрией до сих пор не так много: люди едут туда из-за налоговых льгот, наличия студий, а также потому, что там дешевле. А собственно копродукции – не столь частое явление. Впрочем, я думаю, что времена меняются и нам нужно более тесно сотрудничать с любой страной.
– Украинская киноиндустрия, равно как и вся Украина, стремится стать частью европейской семьи. Возможно, у вас есть советы, как нам сблизиться?
– Считаю, что лучшее – это нетворкинг. Важно поддерживать связи с разными европейскими киноорганизациями, посещать кинофестивали. Старайтесь найти друзей и коллег. Я знаю, что сейчас многие мужчины у вас не могут путешествовать, и с нетерпением жду, когда граница откроется. Можно организовывать копродукционные встречи. Это то, что мы уже сделали: мы пригласили Индию, затем – Канаду, потом – Германию, создали копродукционные встречи, чтобы познакомить продюсеров из разных стран друг с другом и попытаться наладить сотрудничество.
Но уже сейчас мы можем начать знакомить ваших продюсеров с нашими продюсерами через электронную почту или Zoom. Если вы знаете продюсеров, которые имеют проекты и хотят их презентовать, я буду рад познакомиться с ними. Я могу посмотреть на проект и сказать, кто лучше всего подойдет копродюсером для этого фильма, так как продюсеры занимаются разными жанрами. И я могу подсказать, кто специализируется, например, на фильмах ужасов, а кто – на романтических комедиях.
– В Украине идет много дискуссий о том, каким должно быть послевоенное кино. О чем стоит снимать, чтобы это было интересно иностранной аудитории? Чтобы это кино смотрели не только у нас, но и в Швеции, например.
– Я думаю, это неизбежно, что будут фильмы о войне. Наверняка есть тысячи историй людей о том, что они прошли, пережили. Но должны быть также оптимистичные истории. О будущем. В послевоенный период следует просто дать свободу творчества сценаристам и режиссерам. Но не стоит забывать о войне: это как Вторая мировая. До сих пор интересно смотреть проекты на эту тему.
– Да, но создается впечатление, что европейское общество уже немного устало от войны.
– Полагаю, что люди, конечно, устали от войны. Но они не должны устать слушать и помогать. Я думаю, что очень важно продолжать работать с темой войны: делать об этом и документальные ленты, и художественные, и короткометражные фильмы, и телесериалы...
