Вчера в эфир телеканала ICTV2 вышли еще три серии документального цикла «Медіа на війні: Трансформація». Проект производства FILM.UA Television рассказывает об изменениях, произошедших во время полномасштабного вторжения в медиапространстве нашей страны – и не только: например, один из эпизодов посвящен работе украинских журналистов за границей.
Среди героев этого эпизода – Кристина Суворина. В свое время она работала в программе «Максимум», быле ведущей «Подробностей» на «Интере», но наиболее известна как ведущая проекта журналистских расследований «Инсайдер» на ICTV. После ухода с канала Кристина работала в Чехии, где вела новости в проекте «Настоящее время», а четыре года назад переехала в Италию, где сотрудничает с итальянскими СМИ как журналистка и продюсер. Когда началось полномасштабное вторжение россии в Украину, Кристина стала своеобразным мостиком между итальянскими медиа и правдивой информацией о событиях на родине. Например, благодаря ей на телеканал Rete4, принадлежащий другу путина Сильвио Берлускони, пригласили мэра Бучи, рассказавшего о преступлениях, совершенных военными рф; она выдала в эфир обращение командира морпехов Сергея «Волыны» Волынского к Папе Римскому, а еще – показала на всю Италию, как украинские гражданские прячутся в подвалах «Азовстали».
Этот и другие эпизоды документального цикла можно посмотреть на YouTube-канале FILM.UA, мы же продолжаем партнерский спецпроект о работе медиа на войне, в котором публикуем материалы, не вошедшие в видео. На очереди – разговор с Кристиной Сувориной.
– Кристина, ты довольно известная журналистка и телеведущая в Украине, долгое время работала в Чехии, а теперь ты в Италии. Расскажи, как тут оказалась.
– Я переехала в Италию из-за любви: вышла замуж за итальянца (улыбается).
– И сразу начала тут работать?
– Я оказалась в Италии, когда началась пандемия коронавируса. Если помнишь, тут была очень сложная ситуация, много жертв, и я на тот момент сотрудничала с ТСН и «ТСН. Тиждень» как журналист. У меня были прямые трансляции, я записывала интервью с итальянскими медиками.
– А когда ты начала работать с итальянскими СМИ?
– Сначала я жила в регионе Марке, на побережье Адриатического моря, где работала журналистом интернет-издания Fanoinforma. Потом уволилась, так как мы переезжали в другой город, и тут началась полномасштабная война. Меня в LinkedIn нашел продюсер телеканала Rete4: я написала, что говорю на украинском, итальянском, английском и готова помогать всем иностранным журналистам. Сейчас я сотрудничаю с [телерадиокомпанией] RAI, [телеканалом] LA7, Rete4 и газетой Quotidiano Nazionale.
– Итак, когда началось полномасштабное вторжение, ты была в Италии...
– Да, мы с мужем как раз переехали в новую квартиру. Начало войны я встретила с телефоном в руке и просто его не выпускала: круглосуточно читала новости, смотрела, что происходит, постоянно звонила и писала маме – она сейчас живет в Киеве. Первые дни полномасштабного вторжения были для меня сплошным ужасом, но вообще война не стала для меня сюрпризом. Я жила в ожидании такой войны, потому что девять лет назад россия украла у меня родину: я не могу поехать в Крым, не могу поехать в город, где родилась. У меня нет слов, которые могут описать это ощущение... Я очень благодарна Италии, предложившей мне второй дом, но это не моя родина. И я никогда не вернусь на ту Родину, которая была до этого. В то же время я рада, что была в Италии, когда началось полномасштабное вторжение, потому что я, можно сказать, выполнила свою миссию. В первые дни мне позвонил продюсер Rete4 и спросил, можно ли сделать интервью. Я, конечно, согласилась, а потом меня позвали в студию программы Quarto Grado как гостью, как эксперта. Я рассказала о том, что происходит в Украине. В тот момент моя мама, сестра и мой племянник были в Киеве. Я расплакалась в студии, ведь знала, что у мамы нет ничего, что у них дома нет даже хлеба. И это были такие параллельные реальности.
– Но это же был не один эфир?
– Конечно нет. После этого эфира я была в программе Quarto Grado на Rete4 каждую пятницу в прайм-тайм. Мы с коллегой Себастьяной Кутуньо сидели в ньюзруме и следили за украинскими телеграм-каналами в режиме онлайн, я рассказывала, что россияне бомбят Украину прямо сейчас, демонстрировала в прямом эфире видео разрушенных квартир, мы показывали детей, прятавшихся в холодных подвалах, и кадры, на которых гражданских пытались вызволить из-под завалов.
Мне начали звонить журналисты из разных медиа: кому-то нужно было что-то перевести, подтвердить какую-то информацию, что-то найти, договориться об интервью и т. д. Поэтому я стала и продюсером, и журналистом, и переводчиком. Иногда я писала своим знакомым журналистам, операторам в Украине – спрашивала, что происходит прямо сейчас, просила отправлять видео, чтобы мы могли показать это в эфире итальянского канала. Я рассказывала, как работают украинские журналисты, как они выходят в прямой эфир из [подземного] паркинга, потому что Киев обстреливают, мы также показывали эти видео в эфире. Для итальянских журналистов это был шок. Я договаривалась обо всех важных интервью. Мне удалось вытащить в студию мэра Бучи. Он рассказал, что это война не только россии против Украины, но и россии против всего мира. То есть, в деталях рассказывая обо всем, что произошло в Буче, он смог убедить людей в студии, что ничего общего с демократией и человечностью у россиян нет. Ты знаешь, он смог передать даже запах этого ужаса... В конце программы ведущий пожал ему руку, и я видела слезы на его глазах. А Джанлуиджи Нуцци (ведущий Quarto Grado) вообще очень сильный человек, и увидеть слезы на его глазах многого стоит.
Также я записала интервью с основателем полка «Азов» Андреем Билецким, с мэром Мариуполя, братьями Кличко, генпрокурором Украины. Я давала в эфир обращение командира морпехов Сергея «Волыны», находившегося тогда на «Азовстали», к Папе Римскому, организовала интервью с украинским послом в Риме и включение в прямой эфир Ирины Верещук. Записала крайне важное для итальянского зрителя интервью с женщинами, которые 65 дней провели с детьми в подземелье «Азовстали». Кстати, одна из них стала героиней книги, что скоро выйдет в Италии. Рабочее название – Mamma d'acciaio («Мама из стали»), я являюсь соавтором этой работы.
То есть я очутилась в нужное время в нужном месте. И думаю, я действительно сделала что-то очень важное для Украины, поскольку итальянские журналисты ощущали через меня ту боль, которую все украинцы носили в себе. Ведь оказалось, что итальянские журналисты не были готовы каждый день рассказывать о стране, о которой они ничего не знают.
– Имеешь в виду, что нас с россиянами считали одним народом?
– И это тоже. Об Украине в Италии абсолютно ничего не знали. Они не понимали, например, что произошло во время Революции достоинства. Даже мой муж. Я ему рассказывала все в деталях, всю историю Майдана – и он уверял, что по телевизору или в газетах об этом не говорили. Также итальянцы не понимали, что россия и Украина – разные страны. Услышав, что я украинка, они спустя некоторое время спрашивали: «А что там россия, что там в Москве?» Сейчас, конечно, никто уже так не говорит, а если кто-то ошибается, то сразу извиняется.
– Это ожидаемо, поскольку россия вкладывала большие деньги в пропаганду в Европе, в частности в Италии.
– Да, и в Италии до сих пор работают журналисты, которые, по моему мнению, получают деньги от россии, и их приглашают на эфиры. Они распространяют нарративы российской пропаганды: о том, что «Азов» – это нацисты, о детях Донбасса, вот эти типичные истории. Я не раз была на эфирах, где мне приходилось с ними спорить. Было очень важно показать итальянской аудитории, кто такой на самом деле основатель «Азова» Андрей Билецкий. Что он не хладнокровный маньяк, не нацист, не зверь, как его рисует российская пропаганда, а нормальный человек, любящий свою Родину. Я заметила, что кое-что изменилось после выхода интервью с ним.
У меня была возможность выходить на поле битвы за сердца итальянской аудитории. Иногда я, вероятно, переходила границы. Как-то в эфире спорила с одним итальянским режиссером, которая была на Донбассе до полномасштабного вторжения россии. Для меня было невыносимо слышать эти сказки о том, что именно украинцы атаковали «мирных жителей Донбасса». Я набросилась на нее с вопросами: кто организовал ее командировку? Кто заплатил? Знает ли она, что в 2014 году на территорию Украины были переброшены российские военные? Что у меня есть доказательства, интервью. И тут ведущий начал просто кричать: «Кто здесь ведущий?! Или вопросы буду задавать я, или вы покинете студию!»
После таких эфиров и статей мне писали личные сообщения в инстаграме: «закрой рот», «тебя найдет путин» и т. п. А однажды после одного из эфиров за нами (за мной на канал заехал муж) очень долго следовал неизвестный автомобиль. Тогда муж спросил: «То, что ты делаешь, точно безопасно?» Я ответила: «Нет, я настоящая журналистка, и это всегда было и есть опасно».
После одного из эфиров с моим участием в Италии вышла статья «Смерть журналистики в россии». Мне удалось доказать, что «РИА Новости», ТАСС – это органы пропаганды, не имеющие абсолютно ничего общего с правдивой, проверенной информацией, а то небольшое количество журналистов, которые пытались делать свою работу, уже за решеткой.
– Как ты думаешь, почему итальянские СМИ до сих пор приглашают сотрудничающих с россией журналистов или режиссеров?
– Итальянские журналисты приглашали Соловьева, Дугина (он, кстати, прекрасно владеет итальянским языком), поскольку пытаются давать «другую сторону». Им нужны рейтинги. Но они не позволяли им вести пропаганду в прямом эфире, задавали неудобные вопросы. Но знаешь, когда слышишь, какую чепуху несет, например, Соловьев, понимаешь, что перед твоими глазами – настоящий нацист и маньяк, и это не основатель полка «Азов», а российский журналист.
– Канал Rete4 принадлежит к медиахолдингу Сильвио Берлускони. Его называют другом путина, у него неоднозначная позиция по войне в Украине. Почему ты пошла к ним?
– Для меня не было вопроса, идти или не идти на канал Берлускони. У них огромная аудитория, тем более я всегда участвовала в программах, которые выходили в прямом эфире. То есть никто не мог покромсать мой спич, вырвать слова из контекста.
Один из украинских журналистов мне написал: «Кристя, но каналы Берлускони – это «мусор». Однако на информационной войне есть свои траншеи, где ты по уши в грязи, но они спасают жизнь. Ты в грязи, но ты борешься, рассказываешь правду миллионной аудитории. Здесь главное – чтобы репутация была чистой, а у меня не было даже мысли, что я могу как-то запачкать свою репутацию, поскольку ни разу за всю карьеру в журналистике, а это уже 22 года, никто не осмелился указывать мне, о чем говорить, а о чем – нет. Я была всегда уверена, что смогу защитить свою позицию, кто бы ни был моим оппонентом.
– А думала ли ты вернуться в Украину и рассказывать о войне с места событий?
– Вначале у меня было чувство вины: моя мама – там, а я здесь, в Италии. Но я понимала: если поеду в Украину, то не смогу прийти в студию и спорить, объяснять, что происходит на самом деле, предоставлять доказательства, бороться с российскими фейками. То есть я думаю, что моя работа здесь гораздо эффективнее, чем если бы я поехала в Украину. Приходившие из Украины новости – смерти, кровь, боль – все это было важно, это не было какой-то статистикой. Для меня жизнь каждого украинца была и есть жизнью, а не частью какого-то материала. Через меня мои итальянские коллеги ощущали боль.
– Произошли ли изменения в эфирах итальянского телевидения за время, которое продолжается полномасштабная война? Может, сами итальянцы стали лучше понимать, что происходит в Украине, и вообще теперь больше знают об Украине?
– Я знаю многих итальянских журналистов, которые понимают, что происходит, они делают материалы из Украины, рискуя жизнью. За год войны в Украине я видела много слез итальянцев, даже мужчин. После эфиров меня обнимали ведущие, другие эксперты, журналисты. И плакали вместе со мной, говорили: «Мы – с твоим народом, украинцы такие сильные, вы побеждаете каждый день». Потом они спрашивали, как там мои родственники в Украине, пытались уверить меня, что я должна забрать их в Италию, а я отвечала: «Нет, они хотят быть дома! Они хотят жить в Украине». И они будут жить в свободной Украине.
