Эксперты в один голос называли фильм режиссера Марины Эр Горбач о начале войны на Донбассе и катастрофе MH17 почти гарантированным кандидатом в шорт-лист. Но американские киноакадемики неожиданно дали задний ход…
Итак, на этот раз в шорт-лист попали: «Аргентина, 1985» (Argentina, 1985; Аргентина), «Корсет» (Corsage; Австрия), «Близко» (Close; Бельгия), «Возвращение в Сеул» (Return To Seoul; Камбоджа), «Убийца «Святой паук» (Holy Spider; Дания), «Сент-Омер» (Saint Omer; Франция), «На Западном фронте без перемен» (All Quiet On The Western Front; Германия), «Однажды в кино» (Last Film Show; Индия); «Тихоня» (The Quiet Girl; Ирландия); «Бардо» (Bardo, False Chronicle Of A Handful Of Truths; Мексика), «Голубой кафтан» (The Blue Caftan; Марокко), «Страна радости» (Joyland; Пакистан), «ЕО» (EO; Польша); «Решение уйти» (Decision To Leave; Южная Корея), «Заговор в Каире» (Cairo Conspiracy; Швеция).
Очень досадно, что именно в этом году Украины не будет в номинации «Лучший международный полнометражный фильм». Однако украинский нарратив все же повлиял на ход нынешней оскаровской гонки. Как именно? Разбираемся вместе с авторитетным американским индустриальным изданием Deadline. Готовясь к объявлению номинантов, издание подготовило материал о наиболее вероятных кандидатах в шорт-лист с красноречивым названием «Оглядываясь в гневе: определит ли вторжение россии в Украину повестку дня нынешней международной оскаровской гонки?», а мы перевели и адаптировали его для вас. Итак – слово автору Deadline Дэймону Вайсу (Damon Wise).
Каким бы странным это ни казалось, «Оскар» за лучший международный полнометражный игровой фильм обычно получают универсальные ленты, а не имеющие определенную географическую специфику. Прошлогодний победитель «Сядь за руль моей машины» больше говорил о в целом присущей людям настроенности на одиночество, чем об особенностях динамики отношений в современной Японии. Так же как и датские пьянчужки в «Еще по одной» (2021) испытывали неприятности таким же образом, как и пьяницы любой другой страны – от Албании до Замбии. Возможно, Киноакадемия считает, что реальную жизнь лучше оставить документалкам, однако победа в 2015 году леденящей душу драмы о Второй мировой «Сын Саула» говорит о том, что всегда есть шанс. И вероятно, 2022-й, когда весь мир трясет из-за вторжения владимира путина в Украину, может быть одним из лет, привлекающих внимание к фильмам, основанным на фактах.
Очевидно, что внезапный маневр путина 24 февраля застал многих врасплох – особенно в области, обычно реагирующей медленно. Однако Марина Эр Горбач начала работу над своим фильмом «Клондайк» – официальным кандидатом от Украины на «Оскар» – почти два года назад. «Мы снимали этот фильм в режиме нон-стоп в 2020 году, – сказала она на пресс-конференции в Сараево, – имея ощущение, что уже опоздали, потому что уже было шесть лет [российской] оккупации [после аннексии Крыма]» (подробно о кейсе производства «Клондайка» читайте в нашем интервью с режиссером по ссылке. – MBR).
События происходят 17 июля 2014 года, в день, когда неизвестные силы, вероятно используя российскую ракету, сбили рейс Малайзийских авиалиний MH17 (мы оставили оригинальную формулировку Дэймона Вайса относительно «неизвестных сил», хотя их и без того сомнительное «инкогнито» уже окончательно раскрыто даже судом в Гааге. – MBR). «Клондайк» рассказывает историю беременной владелицы фермы, оказавшейся в эпицентре наступления россии на Донбасс. «Я хорошо помню тот день, – сказала Эр Горбач, – потому что это была огромная гражданская и международная авиакатастрофа. Это не был украинский или русский самолет, это не был военный самолет. Это было совершенно шокирующее событие. И мы подумали: «Его не проигнорируют ни мир, ни международные политики, ни журналисты, ни кто-либо, что приведет к большой дискуссии о событиях в Украине». Но в 2016 году я поняла, что такого не происходит».
В фильме «Клондайк» Эр Горбач стремится напомнить людям о гуманитарной цене войны: не только утрате жизней, но и домов, и средств к существованию во время вынужденного перемещения. «Часто, когда люди находятся в зоне боевых действий, за несколько месяцев или лет у них возникает ощущение, что о них забыли, – говорит режиссер, – что никто не разделяет их боль и никто не понимает, что с ними на самом деле происходит. Знаю, многим украинцам трудно смотреть [мой] фильм, но я также хочу, чтобы эти люди знали: я чувствую ту же боль, что и они. И стараюсь поделиться этим чувством со зрителями. [В этом фильме] я стремлюсь, чтобы зритель ощутил силу женских инстинктов выживать, сопротивляться и бороться за будущее».
Россия, конечно, не будет участвовать в соревнованиях этого года, поправ «Оскар» превентивным ударом. В то же время некоторые страны очень хотят повиниться за позорные эпизоды своего прошлого. Новая Зеландия в этом году выдвинула фильм Теарепы Кахи Muru (название фильма – это многозначное слово из языка маори, среди прочего означающее «простить»). Действие разворачивается в мирной долине Руатоки в регионе Тюхоэ в Новой Зеландии. Лента рассказывает о серии полицейских рейдов 2007 года, во время которых власти нацелились на коренную общину, надеясь остановить деятельность активистов маори в этом районе, неправдиво изображая их как местных террористов.
Звезда фильма Клифф Кертис признает: эти события – как пятно на такой прогрессивной нации. «Но что отлично в нашей стране, так это то, что мы рассказываем обо всем этом при поддержке нашего правительства, – говорит он. – Знаете, другие правительства могут быть не столь готовы участвовать в подобном исследовании того, кем мы на самом деле являемся. И поэтому критически важно и здорово иметь возможность исследовать вещи, неудобные для нас».
Еще одна страна, готовая открыть раны прошлого, – Аргентина. На самом деле она уже делала это в контексте «Оскара», получив в 2009 году награду Киноакадемии за нуар-триллер Хуана Хосе Кампанельи «Тайна в его глазах», действие которого разворачивалось в годы, предшествовавшие военной диктатуре с ее эскадронами смерти. А в этом году страна подала на «Оскар» фильм Сантьяго Митре «Аргентина, 1985» – рассказ о судебном процессе, в результате которого были в конце концов отправлены в тюрьму ответственные за пытки и убийства тысяч человек.
1975–1983 годы – это темные времена, бросившие длинную тень на дальнейшую историю Аргентины. Звезда ленты Рикардо Дарин говорит: «Была целая волна аргентинских сценаристов, переживших тот трудный этап и ужасную диктатуру. Они чувствовали себя обязанными обращаться к этому опыту, вот почему тот период отметился некоторыми фильмами, которые очень сложно смотреть». А теперь, по его словам, есть новое поколение, уже не испытывающее тяжесть подобных обязательств перед прошлым: «И благодаря этому вы получаете ту же тему, ту же историю, однако рассмотренную и представленную в совершенно иной форме».
Так что «Аргентина, 1985» может привлечь внимание Киноакадемии: ведь, несмотря на абсолютную серьезность в оценке преступлений хунты, фильм часто очень смешной, особенно когда речь идет о персонаже Рикардо Дарина – остроумном, непочтительном адвокате Хулио Страссере. «Я считаю, что это очень разумная сценарная стратегия, – говорит Дарин. – Она бережет наши силы для второй половины фильма, которая иначе могла бы показаться зрителям слишком тяжелой, слишком жестокой, обременительной. Для меня это один из действительно сильных аспектов фильма: то, что трудные темы, которые мы исследуем, не перегружают зрителей».
Однако историй о войне [среди национальных кандидатов на попадание в оскаровский шорт-лист] в этом году относительно мало. Внимание выборщиков может привлечь иорданский претендент «Фарха» о девушке-подростке, оказавшейся среди противоречивых последствий плана ООН по разделу Палестины 1947 года (он предусматривал прекращение британского мандата в Палестине до 1 августа 1948 года и рекомендовал создание на ее территории двух неназванных государств: еврейского и арабского; Иерусалим и Вифлеем должны были стать территорией под международным контролем. Непринятие плана со стороны арабского сообщества стало причиной начала Арабо-израильской войны 1947–1949 годов. – MBR). «Когда ты смотришь фильм о Палестине, то всегда думаешь, что будешь смотреть политическую картину, – говорит режиссер Дарин Дж. Саллам. – Но это прежде всего должна была быть человеческая история о ребенке, который вынужден быстро повзрослеть и стать женщиной. И это не был ее выбор».
Продюсер Дима Азар объясняет чуть больше: «Фильм называется «Фарха», что по-арабски означает «радость». Это касается радости, которую украли у палестинского народа в 1948 году, и для нас было важно показать, что в Палестине есть свет, что это земля с людьми, имеющими жизнь, мечты и стремления. Почти в каждой семье в Иордании вы услышите историю о Палестине 1948 года, о случившемся с этой конкретной семьей и как они в конце концов из-за этого оказались в Иордании» (в то же время следует отметить, что лента вызвала очень сильную негативную реакцию Израиля: чиновники страны утверждали, что создатели фильма прибегают к клевете и поощряют насильственные действия в отношении израильских солдат, а простые израильтяне запустили призыв отказаться от подписки на Netflix, где картина вышла после прошлогодней премьеры на кинофестивале в Торонто. – MBR).
Однако ни один конфликт пока не был таким глобальным потрясением, как Первая мировая война, являющаяся темой хита Netflix [немецкого режиссера] Эдварда Бергера «На Западном фронте без перемен», экранизации мемуаров/романа Эриха Марии Ремарка 1929 года.
Для многих американская версия 1930 года безупречна, так зачем снова делать экранизацию? «Для меня главной причиной было желание вернуться к немецкому роману и сделать из него немецкий фильм, – говорит режиссер. – Привнести то, что есть именно у нас, чего не могли бы сделать ни британские, ни американские фильммейкеры, поскольку это не является их достоянием».
Он акцентирует, что во время войны Британия подверглась нападению, она защищалась, впоследствии к ней присоединилась Америка, благодаря чему Европа была освобождена от фашизма. «В этом есть чувство гордости, – говорит режиссер. – Речь идет о чести – есть что вспомнить. Но у Германии ничего подобного нет. Есть только стыд и вина, ужас и ответственность за случившееся. И это, на мой взгляд, делает фильм совсем другим» (и именно этот фильм Германия выдвинула своим нынешним кандидатом, который в итоге попал в шорт-лист. – MBR).
