В 1927 году на Одесской фабрике художник-аниматор Вячеслав Левандовский создал кукольный мультфильм «Казка про солом'яного бичка». С этого момента начинает свой официальный отсчет украинская анимация. В 1959 году было создано Творческое объединение художественной мультипликации, которое в 1990-м было переименовано в Украинскую киностудию анимационных фильмов – «Укранимафильм», если сокращенно. Она просуществовала до 2019 года, вырастив талантливых украинских режиссеров и подарив не одному поколению детей «Пригоди трьох козаків», «Острів скарбів» и другие легендарные мультфильмы. Впрочем, в 2019 году Министерство культуры ликвидировало анимационную студию из-за нерентабельности, а все ее наследие передало Довженко-Центру.
Исторический экскурс здесь неспроста: в этом году украинской анимации исполняется 95 лет. И это почтенный возраст – студии Walt Disney, например, исполнилось 99. Почти ровесники. За это время американская анимационная студия успела стать международной корпорацией с самым популярным в мире брендом и доходом в десятки миллиардов долларов ежегодно. Украинская же анимация за это время проделала путь от единичных проектов, сделанных когда «не было ничего», до яркой вспышки в середине прошлого столетия, но затем – к постепенному угасанию.
На прошлой неделе по случаю юбилея отрасли Довженко-Центр собрал украинских киноведов и режиссеров анимации, чтобы обсудить ее текущее состояние и понять, в каком направлении двигаться дальше. Еще одна причина собрания – возможная ликвидация Довженко-Центра. Напомним, в соответствующем приказе о реорганизации говорится, что Госкино планирует отделить ГП «Украинская анимационная студия», вернув ему все анимационное наследие и авторские права на украинскую анимацию, принадлежащие сейчас Довженко-Центру. Впрочем, каким образом будет существовать ГП, где оно будет расположено, каким будет финансирование – никто не знает.
Неудивительно, что в таких условиях дискуссия больше напоминала групповую терапию, где каждый делился своей болью, чтобы проработать травму
К онлайн-дискуссии присоединились исполнительный директор Украинской анимационной ассоциации (УАнимА) и продюсер студии «Красная собака» Елена Голубева, программный директор Международного фестиваля LINOLEUM Анастасия Верлинская, режиссеры анмационного кино Степан Коваль (Novator film) и Никита Лыськов, режиссер и продюсер Дмитрий Лисенбарт (Lisenbart film), исследователь украинской анимации Анастасия Канивец и киновед Довженко-Центра Алена Пензий. На ивент также были приглашены, но не пришли представители Госкино и Министерства культуры. Модерировал разговор, который сразу пошел не по плану, киновед Довженко-Центра Станислав Битюцкий.
Пересказывать все, что было сказано почти за два часа, я не буду – попробую выделить из дискуссии самые важные вопросы.
В каком состоянии украинская анимация находилась до войны и что происходит сегодня?
Для начала Степан Коваль оптимистично отметил, что не считает правильным применение слова «выживание»по поводу украинской анимации. За последние 10 лет режиссер не увидел ухудшения положения дел в отрасли, а наоборот: в последнее время появлялись новые анимационные фестивали, да и самих проектов стало больше.
«Я очень благодарен государственной системе, которая финансирует украинское кино и анимацию в частности. В Европе можно собрать средства в коммерческих, спонсорских организациях, у нас же единственный источник финансирования – это государство», – оптимистично продолжал Коваль, пока его вежливо не перебил Никита Лыськов, спросив о положении дел на студии Novator film.
«Сейчас у меня есть повод убрать там, пыль повытирать», – с тем же оптимизмом ответил Коваль, хотя на самом деле новости не очень: кукольный фильм, который уже был готов к съемкам, пришлось заморозить, двое работников студии отправились на фронт, а самому режиссеру пришлось искать работу на фрилансе.
В дискуссию решительно вступила Елена Голубева: «Нашей стране давно пора признать, что анимация – это долго, дорого и ей недоступно. Тогда бы всем стало легче. Вся украинская анимация сейчас существует вопреки», – подчеркнула продюсер, категорически нивелировав весь оптимизм пана Коваля. По ее словам, основная боль отечественной анимации сегодня состоит в том, что большое количество хороших специалистов покинуло страну и уже вряд ли вернется, ведь у них уже есть работа, в частности в Польше.
Также Голубева упомянула Восточноевропейский меморандум, который в 2016 году подписывала и Украина. В нем говорится, что на анимацию нужно выделять не менее 10% от общего финансирования кинематографии, а в нашей стране после каждого питчинга, по подсчетам Елены, было не более 2-3%. «Индустриальной анимации в Украине нет. Потому что, если бы была, у нас каждый год выходили бы сериалы, фильмы. Полнометражные. А не шесть за 30 лет», – сделала промежуточный вывод продюсер.
Анастасия Верлинская, говоря о настоящем и будущем украинской анимации, была еще пессимистичнее: «Сомневаюсь, что мы [фестиваль LINOLEUM] долго будем держаться. Ничего хорошего сейчас не происходит». Менеджер отметила, что до полномасштабной войны ситуация с анимацией понемногу улучшалась из года в год. Что же будет теперь, она прогнозировать не берется.
Тему разговора удачно конкретизировал Никита Лыськов, отметив, что украинская анимация, используемая в играх, рекламе и NFT-проектах, всегда создавалась без государственной поддержки. И продолжает успешно создаваться даже сейчас.
«Что наболело – так это отсутствие качественного образования в Украине. К настоящему моменту оно почти исчезло. Мы теряем талантливых людей на первых этапах обучения, когда они едут в Европу. То есть, на мой взгляд, самый главный вопрос лежит в плоскости финансирования и создания качественного образования. Где нет образования – там нет анимации», – поделился размышлениями режиссер.
В качестве примера он вспомнил Эстонскую академию искусств: там, по словам режиссера, студенты создают прекрасные анимационные проекты за скудные средства. Речь, конечно, не о качестве анимации, а о самих идеях – ярких и независимых, что самое главное. Там студентов учат открывать свое сознание, впитывать что-то новое, расширять границы, чему, к сожалению, не учат в украинских вузах, отметил Лыськов.
По словам Никиты, в обществе есть значительная заинтересованность в анимации: его проект Putler Kaput! (флэшмоб по созданию 10-секундных анимационных корометражек о смерти президента россии) поддержали около 200 авторов. В то же время у людей «отсутствует почва» – это, собственно, и иллюстрирует потребность в образовании.
Потоком свежего воздуха в разговор ворвался Дмитрий Лисенбарт, когда-то пытавшийся реанимировать «Укранимафильм», исполняя обязанности гендиректора в последние годы существования студии. Как человек с менеджерским опытом режиссер сразу заговорил о возможностях: «Активная фаза войны достигнет финала уже где-то через месяц-полтора. В это время в Украину начнет поступать финансовая поддержка из-за границы. Подтверждены $15 млрд, и нужно уже сейчас понимать, как правильно распределить...» На этом моменте связь с Лисенбартом оборвалась – ведь нельзя просто так выдавать государственные секреты!
Может ли выжить анимация без государственной поддержки?
Пока режиссер налаживал связь, Станислав Битюцкий поднял другой важный вопрос, отвечая на который Анастасия Верлинская лаконично отметила: все зависит от вида анимации. Если коммерческая – жить можно. Если независимая – тоже теоретически можно, но нужно иметь другой источник доходов. В то же время Никита Лыськов, занимающийся некоммерческой анимацией большую часть жизни, привел в пример, сколько заработал с 24 февраля: 50 евро за один из показов на фестивале LINOLEUM, тысячу евро за Гран-при на фестивале в Чехии и $1000 от американского фонда.
«В Украине сейчас работы нет, да и кому нужна анимация, когда такие события разворачиваются? Сейчас нужно документальное кино. Я же работаю над проектом, который будет создаваться за средства Европы. И если с ним ничего не выйдет – не знаю, на что буду жить... Я с мамой живу, у нее пенсия есть, так что от голода не умру», – шутя, резюмировал режиссер.
Нужна ли сейчас Украине государственная анимационная студия?
«Как по мне – это утопия. Я вообще не знаю ни одной страны, где бы существовала государственная анимационная студия. В Эстонии есть Joonisfilm Studio, которая выжила с советских времен и до сих пор создает анимацию, постоянно участвует в питчингах. Но это просто бренд сохранился», – начал говорить Лыськов, добавив, что на ул. Киото, куда хотят перенести студию, нужно сделать музей – с возможностью смотреть отреставрированную анимацию в хорошем качестве.
«Музей – идея супер. Хотя место проклятое, но пусть будет так, – поддержал коллегу Степан Коваль. – Еще в 90-х по студии один дядька ходил, такой в хорошем смысле сумасшедший – хотел парк создать со всеми атрибутами типа Disneyland. Никто его не хотел слышать, а ведь это действительно может быть коммерческий детский парк развлечений на основе украинских персонажей».
Анастасия Верлинская же мечтает о хабе, который объединил бы производство новых лент и обучение: «Сейчас, в условиях войны, это не имеет смысла, а будет нужно, когда мы победим и начнем все восстанавливать. Вопрос только в том, откуда поступят деньги».
Перед принятием решения о создании отдельного юридического лица ГП «Украинская анимационная студия», предусмотренного приказом Госкино о реорганизации Довженко-Центра, конечно, было бы неплохо обсудить это с индустрией. Но такого, к сожалению, не произошло. «Сейчас Госкино говорит, что хочет ликвидировать Довженко-Центр, а как отвлекающий маневр обещает создать анимационную студию. Возможно, даже надеется, что анимационщики его поддержат за это. Я усматриваю в этом манипуляцию», – сказала Елена Голубева. И объяснила: чтобы создать государственную анимационную студию, нужно иметь финансовый план минимум на 10 лет, а Госкино пока такого плана не предоставило.
Дмитрий Лисенбарт, вернувшись к дискуссии, вспомнил, какими были планы по реконструкции «Украинской анимационной студии» при его руководстве: «Мы предлагали анимационный центр, при котором существовали бы и музей, и парк развлечений, и обучение. Проект был рассчитан на 10 лет – при условии что возврат инвестиций начался бы через три года, что очень круто и серьезно. Но люди, от которых зависело решение, не увидели в том своей выгоды, поэтому проект на государственном уровне заглох. А инвестиции должны были быть в размере $10 млн и также разделены на части по несколько лет, не вся сумма сразу. В общем, оно не взлетело, хотя были яркие примеры 25 анимационных центров в Южной Корее, которые делают 10% ВВП страны в год», – рассказал режиссер.
Кому выгодна ликвидация Довженко-Центра?
Конечно, у аниматоров есть собственные версии насчет событий вокруг многострадального института. Степан Коваль, например, предположил, что кто-то хочет завладеть наследием, принадлежащим Центру. Дмитрий Лисенбарт выдвинул более прагматичную идею: «ЖК, жилищный комплекс. Просто для того, чтобы освободить те помещения, нужно его [Довженко-Центр] либо ликвидировать, либо перенести куда-то. Перенести некуда – так лучше ликвидировать». Напомню, речь идет о ЖК White Lines, который строят рядом с институтом и в индустрии называют настоящей причиной ликвидации Довженко-Центра (хотя застройщик утверждает, что Центр не является частью проекта, а с его руководством «несколько лет назад были достигнуты принципиальные договоренности»).
В то же время судьба Довженко-Центра, по словам Алены Пензий, пока не определена. «Продолжается процесс каталогизации фильмов, мы пишем заново синопсисы, часть наследия публикуется на YouTube-канале, мы берем интервью у украинских аниматоров и, главное, начали сканировать и реставрировать пленки», – сообщила киновед. Ну а что касается приказа о реорганизации, то никакой коммуникации Госкино с Довженко-Центром с тех пор (с 17 августа) не было. Институция ждет дальнейшей реакции от власти и в случае необходимости готова идти по судебному пути.
Вместо послесловия
Резюмируя, Дмитрий Лисенбарт отметил, что думать сейчас о будущем украинской анимации нет никакого смысла, пока не будет понятна экономическая модель страны. Только тогда будет ясно, как все будет развиваться. А сегодня государство все равно никаких средств не выделит, так что Дмитрий (и в этом его поддержали другие участники дискуссии) настойчиво советует коллегам искать заказчиков за границей.
