«Павлина, что вы делаете с обращениями в чешские фильмкомиссии от российских фильммейкеров по съемкам в Чехии?» – «Теперь ничего». Таков был лаконичный и однозначный ответ главы Чешской фильмкомиссии и президента Европейской сети фильмкомиссий (European Film Commission Network (EUFCN) Павлины Зипковой, прозвучавший во время дискуссии «Влияние войны в Украине на международную киноиндустрию». Но к сожалению, это был едва ли не единственный четкий ответ на острые вопросы, которые поднимались в ходе дискуссии, состоявшейся в рамках Международного кинофестиваля в Карловых Варах.
Но отсутствие ответов не вина спикеров, представителей украинской, чешской, латвийской и немецкой индустрий: ведь эти вопросы, касающиеся возможностей финансирования украинских фильмов европейскими фондами, преимущественно лежат в плоскости регуляторной политики на государственном и межгосударственном уровнях. И среди многих подобных панелей, которые прошли в рамках разных индустриальных ивентов с начала полномасштабной войны, дискуссия в Карловых Варах выделялась именно тем, что в основном сакцентировалась на стратегических, а не тактических аспектах помощи Европы украинским фильммейкерам. Поэтому я законспектировала для вас основные ее тезисы и предложения.
Первое слово принадлежало упомянутой выше Павлине Зипковой.
Говоря о собственно теме дискуссии – влиянии войны на международную индустрию, – она рассказала, что сразу после начала полномасштабного вторжения россии в Украину Чешская фильмкомиссия начала получать много вопросов от зарубежных партнеров (особенно из США) относительно безопасности съемок в Центральной Европе. «Таких запросов было очень-очень много – каждый день, – вспоминает Зипкова. – И мы разработали специальный документ буквально на одну страницу, в котором изложили все факты: что Центральная Европа безопасна, что мы (Чехия) окружены странами NАТО. Решили не распространять информацию через социальные сети – просто молча повесили это на нашем сайте и проинформировали продюсеров, что этот документ там есть и они могут загрузить его и получить ответы на все свои вопросы. А через два дня после этого нас «хакнули» – вирус пришел из россии. Сейчас мы уже подняли сайт, но он был полностью уничтожен».
Впрочем, подобные пакости не убавили желание европейцев поддерживать украинских коллег. В частности, Зипкова рассказала, что возглавляемая ею EUFCN готовит специальную тренинговую программу для представителей украинских фильмкомиссий, цель которой – помочь им привлечь съемочные группы и инвестиции из-за границы. «Миссия фильмкомиссий – развивать локальную экономику. И сейчас это даже важнее, чем раньше. Может показаться – ну как ехать в Украину снимать? Да, сейчас это невозможно. Но когда война закончится, у Украины есть в этом плане большой потенциал. Ведь на самом деле одни из самых востребованных локаций сегодня – это заброшенные промышленные территории (т. н. brownfield), которых у вас много. Поэтому я верю, что, как только закончится война, с нашей поддержкой все удастся», – резюмировала Павлина.
Продюсер Дагмар Седлачкова, представительница чешского продакшена Masterfilm, копродукционного партнера фильма Максима Наконечного «Бачення метелика», сосредоточилась на практических вопросах «здесь и сейчас»: в частности, на том, как чешская индустрия может помочь украинским фильмам на финальных стадиях производства. Дагмар напомнила о существовании Чешского фонда поддержки кино (Czech Film Fund) с ежегодным бюджетом на миноритарную копродукцию в размере 1,6 млн евро. «У нас есть два конкурса для миноритарной копродукции: обычно один весной и один осенью. И чешские продюсеры могут подаваться в том числе и на поддержку постпродакшена», – отметила она (следующий конкурс должен быть анонсирован уже в июле – детали можно узнать тут).
На вопрос, где же украинскому продюсеру найти продюсера чешского, у Седлачковой тоже был ответ. Во-первых, она рекомендовала обращаться за консультацией к главе Чешского фильмцентра Маркете Сантрочевой (ее контакты также можно найти по ссылке выше), которая «способна подобрать вам идеальный мэтч». Ну а во-вторых – призвала подписаться в Instagram на страницу организации Girls In Film_Prague, поскольку одну из своих главных миссий это сообщество усматривает именно в том, чтобы помогать сконтактироваться фильммейкерам: как внутри Чехии, так и в контексте международного сотрудничества. «Даже если эти фильммейкеры не женщины», – со смехом добавила Дагмар на всякий случай, учитывая название организации.
Также Седлачкова упомянула о работе онлайн-платформы Creative Shelter, прямо сейчас помогающей украинским представителям креативных индустрий, которые были вынуждены уехать из страны, найти работу по специальности за рубежом.
Следующим слово имел латвиец Улдис Чекулис (VFS Films) – первый продюсер из соседней страны, начавший копродукционный проект с Украиной уже после начала полномасштабной войны.
Речь идет о проекте «Залізна сотня» (Сompany of steel) режиссера Юлии Гонтарук – документальном фильме-триптихе о добровольцах-ветеранах, которые демобилизовались с войны на Востоке Украины в 2015-2017 годах, возвратились в гражданскую жизнь, но вынуждены вернуться на войну 2022 года.
Улдис, ранее уже работавший с украинскими проектами – в частности, с фильмом Романа Бондарчука «Українські шерифи», – рассказал, что впервые узнал про «Залізну сотню» в 2019 году на B2B DOC и после начала полномасштабного вторжения сразу же связался с Юлией и продюсером ленты Игорем Савиченко с вопросом, как сейчас можно помочь. «В марте был колл Латвийского фильмцентра в миноритарную копродукцию, и мы успели подать два проекта, – вспоминает он. – Наш фильмцентр нуждался в подтверждении от ответственной украинской организации о том, что на этот проект уже были выделены деньги. И посреди войны Госкино направило такое письмо. Я также получил очень большую поддержку со стороны латвийских кинематографистов, которые готовы были все бросить, чтобы приобщиться и помочь. Все было очень быстро с обеих сторон – это просто поражает!»
Кадр из фильма «Залізна сотня»
Уже упомянутый Игорь Савиченко стал следующим спикером дискуссии, отметив: «Война – это неестественная вещь. И то, как мы сейчас все действуем, неестественно. Да, артхаус-продюсеры привычны к тому, чтобы «выкручиваться», но…»
В первую очередь он рассказал о проекте «Один день в Україні» (ранее – «День українського добровольця»): документальный фильм Владимира Тихого, первый полнометражный проект объединения «Вавилон'13», созданный уже во время полномасштабной войны, съемки которого продолжались только один день, 14 марта, когда в Украине отмечают День добровольца (в целом производство продолжалось два месяца).
Продюсер отметил вклад европейских коллег в создание этого проекта, напомнив, что большинство техники, с которой работали «Вавилон'13», было предоставлено Чешской ассоциацией продюсеров, а польские коллеги помогли с постпродакшеном. В прошлом месяце фильм был представлен в рамках престижного фестиваля документального кино Sheffield Doc/Fest, где получил специальную награду жюри. «В Шеффилде мы заключили несколько контрактов. В частности, этой осенью лента выйдет для аудитории в 500 млн человек, и это очень важно не только для фильма, а для страны в целом, ведь мир увидит ирреальность войны в Украине», – подчеркнул Савиченко. А потом, объясняя эту ирреальность европейцам, добавил: «Для тех, кто не понимает ситуацию, я объясню. Героя фильма «Один день в Україні», который мы показали на Sheffield DocFest, убили. Это был Роман Ратушный. Ему было почти 25 лет. Роман был активистом из Киева. Его убили в бою».
Ирреальность войны: танки возле детской площадки. Кадр из фильма «Один день в Україні»
Далее Савиченко вернул дискуссию к глобальным вопросам, отметив, что «проблема украинских фильмов №1 сейчас – это country of original, очень специфическая бюрократическая штука, которая больше всего нас стрессует во всей европейской регуляторной системе». Дело в том, что, чтобы подаваться в зарубежные фонды как украинский проект, нужно доказать, что есть финансирование от Украины, а это пока невозможно. Каким может быть выход? Савиченко предлагает следующий путь: «Речь идет не о продюсерах, а о фильммейкерах – сценаристах, режиссерах, которые могут подаваться с локальным продюсером в любой стране. Когда же у украинского продюсера есть проект, то это не очень правильная идея – подаваться, например, в Чехии, но хорошая идея – найти чешского партнера, и, если режиссером будет чешский режиссер, выйдет не миноритарная, а мажоритарная копродукция. Идея – чтобы country of origin выбиралась по режиссеру (сейчас этот статус фильма преимущественно определяют по продюсеру и продакшену, – МН). Нужно «разъединить» режиссеров и продюсеров – так дело пойдет гораздо быстрее и легче. Чтобы дать украинским режиссерам возможность по крайней мере три года подаваться в любой европейской стране на правах локальных режиссеров, а затем к режиссеру могла бы присоединиться украинская команда. Мы стараемся стимулировать фильмофонды разных стран и регионов прийти в Европейскую комиссию с каким-либо общим предложением по этому поводу. Потому что там говорят: да, идея неплохая, но прежде всего вас должны поддерживать локальные фильмофонды. А например, в одной только Германии их сколько – шестнадцать, кажется? Так что очень трудно выработать это общее видение».
Тему Германии продолжила продюсер Симона Бауманн, управляющий директор German Films, много лет проработавшая с проектами из Восточной Европы, в частности из Украины и россии.
Бауманн акцентировала, что сотрудничество с россией стало невозможным еще с событий 2014 года и нынешняя ситуация «является абсолютно недопустимой»: «Сегодня нет смысла говорить о россии или копродукции с россиянами. Наша задача – оказать максимальную поддержку Украине». Но снова возникает вопрос – как именно эту поддержку оказать?
«В рамках миноритарной копродукции с Германией мы смогли недавно поддержать маркетинг-бюджет одного украинского фильма – «Памфіра». Но с производством все сложнее – вопрос регуляции, – говорит она. – Не будет проблемой, если немецкий продюсер будет подаваться с украинским режиссером. Но все равно должно быть привлечено определенное количество немецких специалистов, деньги нужно потратить в Германии – нельзя куда-то их забрать. Единственный фильмофонд Германии, который может давать деньги «наружу», – это Национальный фильмофонд, но здесь лента должна быть немецкой, так что эта схема не может работать для украинских фильмов. Некоторые нюансы могут решаться индивидуально, но глобально вопрос таков: как немецкой системе финансирования кино финансировать украинские картины так, чтобы они оставались украинскими, а не становились немецкими? И этот вопрос пока не решен».
Когда госпожу Бауманн спросили насчет World Cinema Fund от Берлинале, открывшего в этом году украинцам возможность подаваться, она ответила следующее: «Фонд классный, но это будет один или два проекта, что не решает проблему. Этого недостаточно. Мы должны думать, что можем сделать. Ведь не секрет: ситуация не изменится в следующем месяце. Война будет долгой, и такими же долгими будут финансовые проблемы. Поэтому мы должны смотреть в будущее – и составлять план. Поскольку Украина – большая страна, в которой много талантливых людей, и эту проблему надо решать комплексно».
О проблеме «как сделать так, чтобы украинские фильмы оставались украинскими» вспомнила и продюсер Дарья Бассель.
«С одной стороны, мы чувствуем большую поддержку, многие европейские фонды открывают свои двери для нас, делают специальные программы, гранты и т. д. С другой стороны, когда начинаешь всматриваться в детали, замечаешь интересные вещи, – заметила она. – Например, прямо сейчас я собираюсь подаваться с польским копродюсером на финансирование девелопмента сценария: на специальную программу, открытую после начала полномасштабной войны Польским институтом кино для копродукции Польши и Украины. И интересно то, что, когда сценарий будет готов, права на него будут принадлежать польскому копродюсеру, а не украинскому. То есть много специфических вещей, которые должны быть проговорены на международном уровне».
Что же остается украинским кинематографистам, пока это не сделано? «До тех пор нам надо устраивать такие дискуссии, присутствовать на фестивалях – чтобы быть услышанными максимально. И хорошая новость в том, что для этого у нас есть много качественных фильмов», – резюмировала Дарья.
Добавить здесь, в принципе, нечего.
