В Каннах завершился Marché du Film – один из крупнейших и важнейших европейских кинорынков, на котором Украине в этом году было уделено особое внимание. В частности, организована программа Ukraine in Focus, в рамках которой состоялись встречи с украинскими кинопродюсерами, презентации отечественных кинопроектов на разных стадиях производства и сессии питчинга, где украинские ленты могли найти партнеров, международных сейлз-агентов и т. п. А также специальная панельная дискуссия под красноречивым названием Ukrainian Cinema: From Surviving to Thriving Again How the Global Film Community Can Come Together to Support the Country’s War-Torn Industry. Встреча была организована международным фондом индустриальных воркшопов FOCAL MEDICI, а принимали участие в ней CEO Netherlands Film Fund Беро Бейер, фестивальный директор Sarajevo Film Festival Йован Марьянович, генеральный директор Украинского института Владимир Шейко, соучредитель Украинской киноакадемии и кинопродюсер Юлия Синькевич, а также кинорежиссер и президент Европейской киноакадемии Агнешка Холланд.
Модерировала дискуссию глава Training MEDICI Тамара Татишвили, которая сразу предупредила: вопросов наверняка будет больше, чем ответов. Но сейчас тот момент, когда осознаешь, что культура может быть оружием и что нужно «подвинуть собственные эго в сторону, чтобы понять, чем можно помочь индустрии в Украине, и сохранить культурное разнообразие»
Первым своим опытом работы в условиях полномасштабной войны поделилась Юлия Синькевич, которая не успела выехать из Киева в первый день, а потому решила переждать. «Я начала работать как фиксер, приняла решение мгновенно, ведь это я могла делать здесь и сейчас. И это было фантастическое приключение с кинопроизводителями. Каждый день я встречала людей в необычных для них ролях: работа на кухне, помощь в поисках еды, строительство баррикад. Все то, чего мы не могли представить раньше. Да, у нас был опыт Майдана, но здесь все было гораздо серьезнее и опаснее», – рассказала продюсер.
«Мы знали, что война близится, но я лично не могла представить ее масштаб. Что это будет настолько брутально, цинично, и что вся Украина будет в опасности»
Конечно, в это время многие кинематографисты решили документировать происходящее вокруг, для чего им требовалась помощь с экипировкой, рациями и компактной кинотехникой. Поэтому Синькевич подключилась к этой работе: «Я сделала много звонков, написала много сообщений иностранным коллегам. И Польская киноакадемия вместе с Европейским клубом продюсеров начали присылать все необходимые вещи, чтобы поддержать производителей. Часть киношников отправилась на фронт, как, например, режиссер Олег Сенцов и актер Паша Ли, к сожалению погибший (6 марта во время атаки оккупантов на Ирпень. – MBR). Все эти люди нуждались в помощи. И это был момент, когда я решила остаться в Украине. Именно здесь я могу быть полезной».
Другое направление, с которым начала работать Синькевич и ее коллеги, – украинские ленты, находящиеся на финальной стадии постпродакшена. «Сейчас, думаю, у многих проектов есть шанс быть завершенными уже в ближайшем будущем», – подытожила продюсер.
Конечно, завершение фильмов было бы невозможным без помощи партнеров из других стран. И на этом очень волнующе акцентировала Тамара Татишвили, поделившись личным опытом из 2008 года. «Через несколько месяцев после того, как Россия вторглась в Грузию, я участвовала в большом ивенте, связанном с культурой. И там высказалась, что реакция международного сообщества на действия России была недостаточно сильной и единой. Но один коллега мне ответил: «А чего ты ожидала? Это твоя личная проблема, это проблема региона». Поэтому сегодня Татишвили счастлива видеть такую сильную и консолидированную поддержку Украины от международного коммьюнити.
Дискуссию продолжил Владимир Шейко, присутствовавший в режиме онлайн и признавшийся, что война украла большую часть его жизни: «Она нивелировала наш прогресс, наши возможности, наш оптимизм. Очень грустно понимать, что вокруг было столько возможностей и сейчас их все забрали».
Впрочем, работа Украинского института на ниве культурной дипломатии во время полномасштабной войны стала втрое активнее, ведь просто знать, что происходит сейчас в Украине, недостаточно. «Несмотря на всю ту солидарность с нами в мире, за которую мы очень благодарны, многие страны и сообщества достаточно слабо понимают, за что Украина борется. Поэтому я вижу нашу роль именно в том, чтобы быть медиаторами между культурными секторами других стран и Украины», - подытожил Шейко.
Йован Марьянович также не понаслышке знает, что такое война. По его словам, в 1992 году, когда Сараево находилось в осаде, подвергалось бомбардировкам, было отрезано от электричества, люди поняли, что культура так же важна, как еда. «Протест транслировался, в частности, через кинопоказы, театральные представления, экспозиции, и все эти активности в конечном итоге привели к Sarajevo Film Festival. Первый фестиваль состоялся в 1995 году, в военное время. Но с этого момента рос, развивался, налаживал связи с другими странами. И восстанавливал культурное пространство в странах, воевавших между собой», – отметил Марьянович. В этом году кинофестиваль в Сараево, являющийся платформой для всего региона, открыл все свои секции, кинорынок и образовательные программы для украинцев.
Но самым мощным из всех было выступление Агнешки Холланд, которая подчеркнула: сегодня кино не используется наилучшим образом, чтобы коммуницировать и доносить правду, а кинематографисты очень отстранены от реальности. «Конечно, есть кинопроизводители, особенно украинские специалисты, работавшие с реальностью в последние восемь лет. Но я думаю, их голоса недостаточно слышат. И голоса тех, кто пытался нас предупредить, что близится опасность, корни которой прорастают из прошлого, также недостаточно слышат», – отметила режиссер.
По ее словам, включать сигнал тревоги нужно было гораздо раньше, даже не после 2014 года (хотя и тогда этого не было сделано). Ведь россия так и не прошла процесс десталинизации. И сегодня она именно такова в том числе и потому, что прежние преступления против человечества были прощены и забыты. «Как кинохудожники мы не выполнили свой долг – и до сих пор его не выполняем. Мы пытаемся избежать правды. Пробуем убежать куда-то в ностальгию, комфортный пузырь, особенно когда видим сегодняшнюю Украину и россию. И это очень опасно», – подчеркнула Холланд.
Кроме того, польская кинохудожница вспомнила один эпизод из своей жизни, когда вместе с украинскими кинематографистами снимала ленту «Ціна правди» о Голодоморе. Тогда режиссер увидела опрос, проводившийся в россии. Вопрос там звучал следующим образом: «Кто является величайшим лидером в российской истории?». Абсолютное большинство голосов получил Иосиф Сталин. Тогда Агнешка пыталась объяснить западным журналистам, что это означает и почему необходимо уже сейчас бить в колокола: «Представьте, если бы сегодня в таком опросе в Германии победил Гитлер... Поэтому я думаю, что наше призвание как фильммейкеров, интеллектуалов, граждан Европы – попытаться найти инструменты, чтобы донести эти знания и этот опыт до как можно большего количества людей».
Также Холланд отметила, что сегодня важно давать голос украинским кинопроизводителям и творцам повсюду – не только в Польше, где это легко сделать, но и в таких местах, как Канны. «Мы должны остерегаться культурного империализма, идущего из России. Поэтому я поддерживаю полный бойкот российского кинематографа на таких мероприятиях, как Каннский кинофестиваль, и в Европейской киноакадемии, пока идет война», – отрезала режиссер. И добавила о необходимости помогать практически (как это уже делают Польская и Европейская киноакадемии), чтобы завершить находящиеся в постпродакшене ленты, развивать новые проекты украинского кино и «поддерживать тех, кто документирует реальность, рискуя своей жизнью – как Мантас Кведаравичюс, погибший в Мариуполе».
Кстати, во время Q&A один из иностранцев попросил госпожу Холланд пояснить, что именно означает ее тезис о поддержке полного бойкота российского кино. Режиссер ответила однозначно: «Полный бойкот означает полный бойкот. Фильмы, финансируемые и снятые в россии, не должны показываться на фестивалях. Я думаю, мы должны очистить сцену, чтобы дать голос жертвам, людям, почувствовавшим на себе агрессию империализма. Я не русофобка. Но в свете всего происходящего мы должны переосмыслить в том числе и русскую классику, как Чайковский или Достоевский. Я не вижу причин давать платформу российскому кино именно сейчас, когда наши украинские друзья из-за российской агрессии не в состоянии делать кино вообще. И я бы не включала русский фильм в официальную программу Каннского кинофестиваля. Даже если Серебренников – талантливый режиссер и диссидент. Мои плохие предчувствия подтвердились, ведь он использовал эту платформу, чтобы обелить российского олигарха Абрамовича и противопоставить российских солдат украинским защитникам. Я против того, чтобы давать ему голос в этот момент».
Солидарным с Агнешкой был Беро Бейер, в начале своего выступления подчеркнувший, что Netherlands Film Fund и другие публичные организации приняли четкое решение полностью остановить всю копродукцию с россиянами. А дальше развил мысль о практической помощи кинопроизводителям: сегодня его фонд выбирает, какие украинские проекты на стадии work in progress поддержать, и выстраивает механизмы помощи на долгосрочную перспективу. «Я очень счастлив, что международная кинокоалиция приняла быстрое решение по экстренной помощи деньгами. Германия присоединилась, Франция присоединилась, мы присоединились. Это по крайней мере что-то, что мы смогли сделать», – отчитался Бейер.
Вторая часть панельной дискуссии была сфокусирована на будущем украинской индустрии – в частности, на вопросе, что международное сообщество должно сделать уже сейчас.
Юлия Синькевич напомнила, что сегодня Украину оставило много кинопрофессионалов, и она бы хотела, чтобы выезжающие за границу могли и дальше работать над украинскими проектами. Другая проблема состоит в том, что индустрию может ожидать долгая стагнация. «Я пообщалась с режиссерами, авторами сценариев, и они говорят: «Что бы мы ни делали в художественном жанре, это выглядит фейково по сравнению с реальностью, которую мы видим вокруг. Так что лучше сделать шаг назад и переосмыслить нашу профессию». По мнению продюсера, это очень тревожный сигнал, ведь наша индустрия только начала развиваться, и за последние 10 лет был сделан огромный шаг вперед. Поэтому должны быть какие-то инициативы, организационная и институциональная поддержка, что облегчит жизнь украинской киноотрасли.
Владимир Шейко ответил на вопросы несколько шире. По его словам, из-за агрессии россии в Украине повреждена целая экосистема культуры: «Я думаю, очень важно двигаться дальше – от экстренной помощи, как то шелтеры, резиденции или краткосрочные гранты, к длительным отношениям. Международный культурный сектор может включить Украину в свои программы, планирование, фонды на ближайшие годы. Потому что эта война надолго. И даже если закончится быстро, экономические и социальные последствия останутся с нами на многие годы. Помощь очень важна, чтобы не сломалось все то, что мы так долго строили, с 2014 года».
Директор Украинского института считает, что Украина должна стать полноценным членом международных культурных отношений: не только брать, но и давать. Это должно быть взаимовыгодное сотрудничество.
Закрывать дискуссию также пришлось Владимиру, ведь он взялся отвечать на последний вопрос из зала: «Что сказали бы участники панели [гендиректору Каннского кинофестиваля] Тьерри Фремо, включившему фильм Серебренникова в основную программу?»
«Очень симптоматично, что разговор об Украине заканчивается разговором о россии, и моя персональная мечта, что в будущем этого не будет, – отметил Шейко. – Украинский институт и украинская киноиндустрия неоднократно обращались к Каннскому кинофестивалю с просьбой убрать российский фильм из программы и расширить украинское присутствие. Здорово, что два украинских фильма представлены на фестивале. Но мы хотели бы более открытого диалога об этом. Украина хочет быть услышанной».
