Пару недель назад онлайн-кинотеатр DOCUSPACE, организованный международным кинофестивалем Docudays UA, объявил о старте нового сезона, который начался 7 августа. С этого дня и до конца лета на платформе можно посмотреть документальный фильм белорусского режиссера Максима Шведа «Чистое искусство».
MBR выступает информационным партнером события, поэтому мы смогли поговорить с режиссером заранее. Первая часть большого интервью с Максимом - о фильме «Чистое искусство», состоянии кинопроката и работе режиссера-документалиста в Беларуси - была опубликована вчера. А на очереди - продолжение: о возможностях копродукции, кинофестивалях и цензуре в стране.
- Максим, пользуются ли документальные проекты спросом у белорусских зрителей?
- Пользуются, но небольшим (смеется). Я бы не сказал, что у нас это такой же тренд, как в некоторых других странах, где есть целый пласт заинтересованной аудитории. В Польше существует около 150 фестивалей, причем проходят и в очень маленьких городках. А у нас даже в Минске на том же «Лістападе» есть классная документальная программа, однако в зале обычно собирается не очень много людей. Аншлаги бывают, но это, скорее, исключение - например, когда показывают картины, уже прогремевшие на мировом уровне.
- В Украине после событий 2014 года был всплеск интереса к документалистике как со стороны авторов, так и со стороны зрителей. Ожидаете ли вы чего-то подобного в Беларуси, учитывая сегодняшнюю протестную обстановку?
- Мне трудно связывать интерес с конкретными событиями, хотя какая-то логика в этом, пожалуй, есть. Люди сейчас более ангажированы социально-политическими вопросами, им интересно знать, что и как. Но, во-первых, в мире, и особенно на постсоветском пространстве, многие превратно понимают документальное кино - его представляют как что-то такое, что расскажет какую-то правду. Даже Юрий Дудь называет свои работы документалистикой. То есть это очень размытое понятие, и глобально документальное кино в Беларуси наверняка станут смотреть больше. Можно сказать, что растет интерес к определенным темам: например, на минском показе фильма [Виталия] Манского «Свидетели Путина» зал был забит. Но, думаю, в этом случае зрители пришли не на документальное кино, а конкретно на Манского и громкую картину. Поэтому социально-политическая жизнь Беларуси как тема в документалистике безусловно будет пользоваться спросом на фоне протестов.
- Вы снимали «Чистое искусство» в копродукции с поляками, поскольку учились там в киношколе. А вообще насколько сложно белорусскому режиссеру найти партнеров за границей?
- Это сложно и практически невозможно. У меня получилось, но я считаю, что повезло: мой преподаватель посоветовал обратиться к продюсерам из Square Film Studio, с которыми я впоследствии работал, и вместе с ними мы подались на конкурс в Польский киноинститут. Там трижды в год проходят сессии, выделяются деньги на 12 проектов - в год получается 36 документалок. Как правило, финансирование получают польские картины от польских режиссеров, а попасть со стороны очень сложно. Но бывают исключения: если их что-то интересует, кажется особенно ярким, то поддержать могут и не польский проект - как это было с моим фильмом. Кстати, следом за мной поддержку получил еще один проект из Беларуси - фильм Андрея Кутило «Сумма».
- Как думаете, чем поляков заинтересовал ваш проект?
- Честно говоря, несмотря на то что мы соседи и с вами, и с Польшей, знают о нас не слишком много. Поэтому, думаю, им просто стало интересно - во-первых, интересный ход, когда мы вроде бы рассказываем про искусство, а с другой стороны - про атмосферу в стране. Сначала это выглядит как некий анекдот, но потом понимаешь глубину. Кроме того, у нас был яркий и запоминающийся питчинг, а когда комиссия уже принимала работу, была очень довольна тем, что тоже в нее вписалась.
- Уместно ли говорить о цензуре в белорусском кино? Есть ли в этом отношении разница для художественных и документальных картин?
- Здесь мне тяжеловато рассуждать, поскольку я не проходил всех этапов в белорусской индустрии. Я проработал год на «Беларусьфильме», но там немного другая структура. Мне кажется, изначально цензура если и есть, то на уровне министерства культуры: оно проводит конкурс на создание фильмов, которые будет финансировать, и в сегменте документального кино объявляет конкретные темы. Например, «Достижения Республики Беларусь за последние 25 лет» - то есть период правления Лукашенко. И это в каком-то смысле цензура, потому что ты не можешь прийти и сказать: «Хочу снимать кино о художнике, который закрашивает квадраты», - это не вписывается ни в одну из заданных тем. Такие фильмы, как правило, разрабатываются государственным «Беларусьфильмом» - то есть государство выделяет деньги, а потом само же их осваивает. Это тоже можно назвать ограничением. Кроме того, есть ограничения на уровне проката. Например, пару лет назад была история на «Лістападе»: отбор организаторов прошли фильмы Андрея Кутило и Александра Михалковича, но министерство культуры, как говорят, запретило показывать их в рамках фестиваля. Хотя «Лістапад» - это частная инициатива. Но, опять же, все настолько непрозрачно, что точно никто ничего не знает: фильм могут снять не из-за цензуры, а потому что он не соответствует каким-то требованиям. В общем, не могу четко ответить на вопрос о цензуре, потому что лично с ней не сталкивался. Хотя моя картина достаточно неполиткорректна - в ней упоминается Лукашенко, ее пустили и в прокат, и на фестиваль.
- Судя по официальной позиции властей Беларуси, пандемия обошла страну стороной. А как на самом деле? И как это повлияло на вашу режиссерскую деятельность - возможно, сорвались какие-то планы, или, наоборот, появились темы для будущих картин?
- Судя по последней официальной позиции, даже Александр Григорьевич переболел, причем на ногах (смеется). А вообще, конечно, ситуация в этом плане была очень странной, своего рода психоз. С одной стороны, мы все следили за статистикой, переживали, носить или не носить маски, а с другой - отношение руководства страны было максимально неадекватным. Думаю, сегодняшние протесты во многом спровоцированы этой неадекватностью. Во многом жизнь замерла, но по сравнению с другими странами она все же немного булькала: я общался с коллегами из Польши, из Испании - там вообще все остановилось.
Что же касается лично меня, то это печальная история, поскольку многие фестивали отменились. Тот же Docudays UA, на который я мог приехать, поговорить с людьми, посмотреть им в глаза, увидеть реакцию зрителей, перенесли в онлайн - а этот формат этих возможностей не дает. И подобных примеров много, мою фестивальную жизнь буквально срубили (улыбается). По режиссуре мало что изменилось: особых планов у меня не было, я приходил в себя после событий минувшего года. Но с точки зрения документалистики, когда происходят такие события, это определенным образом трансформирует людей, наружу вылазят разные явления - за этим интересно наблюдать и фиксировать.
- Как в Беларуси с фестивалями - они, насколько я знаю, есть, но интересует мнение человека изнутри: достаточно ли развито движение, возможно, чего-то не хватает?
- На мой взгляд, фестивалей мало, но их достаточно для имеющегося количества зрителей. Здесь есть взаимосвязь: зрителей почти нет, ну и фестивалей тоже почти нет. Нам не хватает общей фестивальной культуры, и работать надо именно над ее развитием. В той же Польше, когда в маленьком городке проходит какой-нибудь фестиваль, в него вовлекаются все жители. Мне бы хотелось, чтобы фестивалей становилось больше не в Минске, а по всей Беларуси. И, снова-таки, если делать это по аналогии с Польшей, то там в организации участвуют местные власти, они выделяют средства на фестивали, а это повышает общий уровень всего города.
- В Беларуси это направление вообще не развивается, или какое-то движение все же есть?
- Помимо «Лістапада» у нас есть еще одна стабильная история - группа энтузиастов занимается организацией фестиваля «Нефильтрованное кино», который раньше назывался Cinema Perpetuum Mobile. На него приезжают много иностранных кинематографистов, это, я бы сказал, своеобразный альтернативный междусобойчик, ведь все держится исключительно на инициативе организаторов - никаких грантов или господдержки там нет. Есть еще несколько регулярных смотров, но их, конечно, мало.
- Насколько я понимаю, на государственном уровне в плане кинопроизводства в Беларуси поддерживается только то, что интересно самому государству. С фестивалями происходит так же?
- Да. Фестиваль «Лістопад», например, частично финансируется министерством культуры, но вместе с тем власти вмешиваются в формирование его программы. Кроме того, в прошлом году минкульт объявил конкурс на поддержку фестивалей, но сделано все было так, что воспользоваться ею было максимально неудобно: грубо говоря, решение о выделении денег могли принять за месяц до старта, при том что на подготовку и организацию нужно потратить год. Возможно, это тоже некое проявление цензуры или контроля, но у нас даже если что-то делают, то делают с под*бкой. Не исключено, кстати, что есть какие-то фестивали, о которых мы даже не знаем, - какого-нибудь патриотического кино где-нибудь в коридорах министерства обороны. Это же несложно: деньги выделили, кто-то их освоил, а на бумаге фестиваль состоялся.
Напоследок остается лишь еще раз порекомендовать «Чистое искусство» к просмотру - возможно, именно этот фильм позволит вам лучше понять Беларусь и ее жителей.
UPDATE от Docudays UA
Максим Швед, режиссер фильма «Чистое искусство», был арестован в Минске в ночь на 11 августа во время съемки протестов. Сейчас он находится в тюрьме Жодино. По состоянию на 12 августа известно о более 6 тыс. задержанных протестующих в стране. Десятки журналистов задержаны или пропали без вести.
К распространению фильма на Facebook мы добавили короткую справку, призывая наших зрителей и зрительниц распространять информацию о событиях в Беларуси и поддержать жертв репрессий с помощью акции BY_Help.
